Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «Неоставленная страна»

Детство с изнанки

вскрикивает лес во сне по-птичьи,

ожили от страха погасшие олени на ковре,

рога взметнули. Девочка проснулась

искать очки винтажного покроя,

чтоб не чернеть кошмарам в темноте

окраинного домика. Так я

жила. Не зарастали на полу

стигматы от креста для ёлки. Ленин

/Ульянов/ раскудрявый поджидал

в звезде на чёрном фартуке, бросался

на грудь невыспавшейся первоклашке. Утро

всходило бледным убиенным солнцем

яичницы, и, расклевав желток,

я в школу шла – мала, как Филиппок

Шутик

Стук в кормушке. Что за птичка

прилетела к ней?

Кто там – яркая синичка?

серый воробей?

Мама с папою не шутят –

я стою в углу.

Отзвеневши, красный шутик

умер на полу.

Как же быть мне, виноватой –

жить или не жить?

Аты-баты шли солдаты.

Мне нельзя ходить.

Мне нельзя ходить к кормушке –

у меня война.

И с любимою игрушкой

я разлучена.

За творогом. Воронеж

за творогом, топча крупинки снега,

молочной спелости апреля удивляясь,

к открытию бреду в универсам.

И лёгкого озноба турбулентность

вчерашний перелёт напоминает,

и в воздухе, поросшем снегопадом,

стоят деревья, как перчаточные куклы,

и каждое, как чёрный человек.

Когда вчера пустилась я по небу

в побег из ледяного городка,

то думала: опустится вода

на тёплый город, оживёт лягушка

[я о себе], и в плаванье фигурном

натешится неделею дождя

[синоптики на картах нагадали],

но не сбылось, и распустился снег.

За творогом в тепло универсама

из снега, как Хаврошечка к корове

в приветливое ухо из обид

и страхов, грустной ласточкой ныряю

и выхожу с пакетом, на котором

отчасти птичье имя города. Деревья

уже не куклы злого кукловода,

не чёрные лихие человеки,

а дерева как дерева. Они

спешат на месте в сторону своей же

узорчатой зелёной майской сени

для проходящих девушек в цвету.

Отметив юность кода «18»,

по деревянной лестнице взлетаю,

позвенькивая ключиком. Звеня

весёлым сердцем, обретаю дом.

Пора заняться сотвореньем мира

в душе и лепкой сырников на кухне.

Мой первенец, мой сырник лучезарный

[едок проснулся и летит на свет],

ты весь в меду, ты солнцем напомажен,

ты этим утром «мера всех вещей»!