Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»
Номинация «Неоставленная страна»
Кандинский
По улице Кандинского идёт Кандинский,
идёт и ничего не понимает –
дома ему не кажутся домами,
закат в глаза бросается, хрипя…
«Где ж тут Москва? – теряется Кандинский, –
фортиссимо разлившегося солнца,
растопленных в оранжевом домов..?»
И тёмно-синей тенью накрывает
грустящего Кандинского, и всадник,
им сотворенный некогда, с акцентом
баварским говорит: «Садитесь, Мастер,
Вы заслужили и покой, и цвет».
И синим дуновеньем поднимает
Кандинского на белого коня
виолончельный звук небес кандинских.
Конечно, в Мюнхен, Мастер, там дома,
озвученные Вами, всё горят
и не сгорают в симфоническом закате,
на веки вечные замедленном, а эти –
оранжевый и жёлтый, в синих крышах,
похоже, опьянели от заката
и клонятся, и держатся за цвет
друг друга, веселясь и веселя
сидящих на траве людей округлых.
О Мастер, объясните, отчего
они у Вас в таких усталых красках?
Они – селянка после ярмарки с детьми,
обученными сызмала искусствам
продажи творога, смотрения в закат?..
…И в чём-то деревянный синий конь
влекущий жёлтый свет в телеге длинной
по голубой струящейся речной
волнистой яркой городской дороге…
Земной пахучий тёплый жёлтый цвет!
«Ах, Мюнхен, как люблю твой сельский запах!» –
на всё на это говорит Кандинский.
В картинной галерее встрепенулись
нервически подсолнухи Ван-Гога,
и самый жёлтый требует: «Проснитесь
и успокойтесь: к нам пришел Кандинский,
несущий цвет, он любит сельский запах,
и, значит, любит нас. И самый ближний
кивает сложноцветной головой,
а прочие желтеют, просыпаясь, всё больше
Красный лебедь
Я хочу, как Анна Павлова,
станцевать игру в крокет,
юбку длинную напялила,
с молотком пришла к реке
Дон – с крокетною площадкою
на музейном берегу.
Стук – расправимся с печалями.
Шар – летит, куда могу.
Нам сказал инструктор: можете
все шары именовать:
желтый – сокол, синий ? – …вспомни же! …
чёрный – кажется, сова.
Красный – лебедь, отражающий
двух веков закатный свет.
Он лежит на русской травушке,
жмётся к траурной сове.
Сквозь гудящий ветер западный
пробивается Сен-Санс.
Лебедь с Вами, Анна Павлова,
с Вами лебедь, мы без Вас.
Заходящее поколение
заходящее поколение «нарисуй-мне-барашка»,
заваривающее по утрам кофейные пылинки дальних стран,
как пыль с тропинок далёких планет,
имеющее всё ещё за душой
детские драгоценности бутылочных стёклышек,
успевшее примерить
бабушкины каракулевые таблетки
и дедовы каракулевые пирожки
до скармливания их по житницам помоек бедным людям,
которые, аки птицы небесные, не сеют, не жнут и так далее,
заходящее
поколение
умеет
в час вечерний
улететь
в космическое кино,
проплыть анфиладой отсеков
«по-волнам-моей-памяти»
о Белке и Стрелке
в поисках душ их хвостатых,
и, так и не встретив даже Бога,
обречённо смотреть сквозь рыбье око иллюминатора
на космос-космос,
пролетая на нечеловеческой высоте
над
безвоздушием равнодушным,
барашковым небом,
полярным сиянием цвета бутылочного стекла | 
