Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «Неоставленная страна»

Апрельское вино

Дворянка в сарафане ледяном

Меня апрельским потчует вином,

С гранёной чашей управляясь ловко,

Я вечности прозрачной на краю

Стою и чашу радостную пью,

Печальник, отщепенец, чужекровка.

Ещё сады в дремоте зимних снов

И белый цвет — основа всех основ,

Но постепенно, робкими перстами,

Но медленно, как женская рука,

Скользящая за лацкан пиджака,

Идёт весна под чёрными мостами.

Зима уходит молча сквозь дворы,

В рулон скатав холодные ковры,

Упаковав снега в десятки сумок,

И вновь река ломает белый плен

И это постоянство перемен —

Одна из лучших на земле задумок.

Меж тем вода, вернув былую гладь,

Уже способна лица отражать,

Хотя дрожит и образы калечит,

Но вместе с ней судьба моя течёт,

Из нечета перемещаясь в чёт,

Но неизменно возвращаясь в нечет.

Предчувствие утра

Я в город ехал первым поездом,

А ветер, колотясь в окно,

Снаружи мчался с ярым посвистом

Небесным батькою Махно.

Вблизи вокзала дождь накрапывал,

Потом пустил что было сил,

Как будто брал меня нахрапом он

И пузырями исходил.

И начинали, как рассвет, расти

Во мне слова из пустоты

И я ловил июньской щедрости

Неуловимые черты.

Я шёл, весёлый и распахнутый,

Кивая мокрым фонарям,

Я был тогда, как в песне Пахмутовой,

Спокоен, точен и упрям.

Я видел, как врубался в прозелень

Оштукатуренный кулак,

Во мраке прорубались просеки

И утро шло. Я видел, как

На времени пространство женится

А над Литейным над мостом

Плывёт вселенная-роженица,

Толкаясь лунным животом.

И мир, нисколько не в обиде на

Антрепренёра своего,

Являлся, словно бы обыденность

И вместе с тем — как волшебство.

Прогноз погоды

Ты, что играл трагедию спиной,

Слова сплетая в реплики тугие,

Теперь ты — дождь, местами проливной,

Полна воды твоя драматургия.

А ты, фланёр, стиляга из стиляг,

Точёный, как мундштук вишнёвой трубки,

Ты ветром стал, ты поднимаешь флаг

И вдохновеньем наполняешь юбки.

И ты, бродивший тенью вдоль реки,

Проживший, словно заткнутый за пояс,

Теперь ты — гром, трясущий за грудки

Растрёпанный от страха мегаполис.

А ты, что превращала мужиков

В дрожащий сгусток потного либидо,

Кто ТЫ теперь?! Погонщица веков?

Летучих облаков кариатида?

Те стихоплёты, грешники, шуты,

Которых Бог погладил по загривку,

Ушли на атмосферные фронты,

Но иногда приходят на побывку.

Один вселился в летнюю грозу,

Другой туманом стал, а тот — позёмкой

И только я, оставшийся внизу,

К ним обращаюсь с песнею негромкой.