Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»
Номинация «Неоставленная страна»
***
Здесь, где японское море грызет породу
Берега, все напоминает о смерти.
Здесь, где прерван круговорот природы,
Кажется сфинкс безглазый, ждущий последней вести,
В пыль превращающий даже мрамор,
Но сердце, изъеденное метастазами,
Снова держит путь через шелковый путь ислама,
Как верблюд библейский сквозь игольное ухо азии.
Вдалеке от места, где в море трава морская –
Ламинария, вьется, как змеи, в кипящей пене,
Шелковичный червь за великой стеной китая
Ремеслу старинному знает цену.
Нечета мне, грешному в коконе праздной лени,
В городской квартире пришитому напрочь к этой
Параллели длинной, а впрочем, на этом свете
прочие не короче, тем более не роднее
Мне живущему в доме с покатой крышей
В двух шагах от моря и это, немного лечит
Ностальгию по дальним странам, где не услышать
Звуков слаще, чем звуки славянской речи.
Здесь же в окнах небо, вода и суша,
И туман молочный стелет подножья сопок,
Но любой эпитет и на мизинец не тронет душу
Человека в точке рыбачьей лодки
«Одинокий старец, оставленный сыновьями
Ради той, единственной, что все мы ищем…»
Океан бездонный галилейским морем качается под ногами,
Серебро живое течет из сетей на днище...
Пелена спадает, и вновь я в привычных стенах
Проживаю чужие жизни между трехкратным приемом пищи,
Иногда лишь ветер, как неврастеник,
Или как татарин ворвется в мое жилище.
Сбросит на пол кипу стихов-наитий
О судьбе и вечности, как идеи-фикс.
И молчит на столе на письменном гипсовый сифилитик
С провалившимся носом сфинкс.
***
Бытописатели, бытопророки
Застряли в вонючих пивбарах, сберкассах и прочем…
За ноги не выволочь, сволочь, а впрочем
такая погода, что хочешь ни хочешь,
Придется плестись, раскисая как мыло,
Протискиваться сквозь пальцы столбов
Повоткнутых торчком – фаллический символ.
Эх, радости будней! Давайте закроем границы,
Чтоб я не сбежал ненароком мотаться и шляться по свету;
Чтоб я не свалил, матерясь на Отчизну, по атласа круглым страницам
Пройтись колесом по дорогам америк и африк
Глазеть на рембрандтов, курить и плевать в океаны
Писать торопливые письма, их мять и выкидывать нафиг.
Менять как перчатки перины, циновки, матрасы,
Вонючей текилой травиться в техасе, банановым спиртов в камране;
На льдине папанинской въехать в какой-нибудь сраный титаник:
Опять же глазеть на шагалов, гогенов и прочих, как я, тунеядцев.
До самого низа спуститься, до самого верха подняться.
Курить дорогие сигары, окурки стрелять по парадным,
Увидеть, что раньше не видел, услышать, узнать что не надо.
Очнуться внезапно: - О, Боже! А что же мне все-таки надо?..
И тут с полдороги вдруг вспомнить о лесе дремучем,
о снеге колючем, о водке-селедке…
О Дурне Могучем, чей фейс проще пареной репы.
Потом методично собрать чемоданы, стихи, пиджаки и штиблеты,
Трусы, безделушки, романы и галстуки, бритвы, футболки и фотки.
Обратно помчаться, приехать, приплыть, приземлиться,
Упасть у прибоя, увязнув в песке по запястья.
О, жажда скитаний! Губами к воде прикоснуться
(Но прежде вокруг оглянуться, чтоб было поменьше народа)
И - пить ее жадно, соленую синюю воду…
***
Шашлык у Камиля. Морепродукты. Вай-фай.
А в впрочем и это не пригодится
В моей виртуальной истории,
И можно вполне обойтись кока-колой и пиццей...
Когда я иду разговаривать с морем,
Зачем мне Вай-фай...
Инфа о Камиле:
Басмак из Коканда на юге Ферганской долины
Свой Шелковый путь завернул на Японское море,
Теперь здесь успешно торгует чилимом, вай-фаем, свининой
и пловом, и пивом торгует, и видом на синее море....
Туман над заливом. Мокрые камни. Песок.
В тумане летит черно-белая птица,
Садится на серую воду легко
И как перевернутая страница
Волна накрывает следы не моих каблуков...
Жестокий июль не щадит ни своих, ни приезжих
Ломая зонты он проходит по головам
Тяжелым дождем вдоль восточного побережья,
Где море волнуется раз, и море волнуется два.
Где все телефоны вне доступа, - не дозвониться
До малой Курильской гряды и от Малой Курильской гряды,
Где есть только море и я , кока-кола и пицца,
Да Вечный Камиль переходит залив, не касаясь воды...
| 
