Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «Неоставленная страна»

Государыня (а капелла)

«…помнишь ли, как строили дом?..»

Угол завалили, когда строили –

то ли спохмела, то ли с испугу:

вьюга прикатила к ним с гастролями

бахову наверченную фугу.

На косяк легла кривая матица –

"ничего!.." – обшили ветхой дранью,

раз метель стеной по шпалам катится

и гобоя вой кромешной ранью.

Забелили сизою извёсткой,

отлакировали политурой:

"ну, авось..." – вот так она и свёрстана,

капельмейстерская партитура.

Тут теперь несладко в ночь поганую,

окаянную – сквозит и дует в щели,

выдувая в трубы глушь органную,

изнывая блажью виолончельною.

– Здесь зато теперь простор Свиридову,

и вольготно пыльному Бортнянскому.

И легко слизнуть слезинку Фридову

языком шершавым волку брянскому.

А когда в окне звезда печальная

вдруг восходит над косою крышей –

подступает тишина венчальная,

так что слышны коготки подпольных мышек.

...Кошка сиротливо в ноги тычется,

окликает матушку по имени…

Помяни, всесильная Владычеце,

и от окаянства отжени мене.

Isla de la Libertad

Первый глоток спиртного – из бутылки Havana-Club.

Первая до тошноты затяжка – без фильтра цигарка Ligeros.

Первое откровение: что отец мой – простой завлаб

славной эпохи времён позднего эсэсэсэра.

Первый сексуальный опыт – с мулаткой во влажных снах.

Первый опыт подростка – секс под дребезжанье трамвая.

Первый опыт мужчины: когда отец, башмаки не сняв,

валится на диван, а я его добиваю.

Невыносимая лёгкость дружественных сигарет.

Невыносимая тяжесть мира, где правит Эрос.

Первый поэтический опыт: спит и Главлит, и главред

на даче – и некому сказать мальчику "для примера-с":

мол, да: «рюмка рома», Россия, Лигейя, мера...

– регги на первом курсе под 40-градусный бред...

...В углу за ножкой дивана – детский марок альбом.

Папа давал полтинник, и я ездил на улицу Мира

в магазин "Филателия". А после стучался лбом,

но не отзывалась на стук наша квартира

на верхнем этаже хрущёвки с балконом в больничный сад:

летом волнами там тополя колыхались спесиво...

Больше всего у нас в школоте ценился ряд

серых серийных зазубрин с красивыми буквами СИВА...

Первый опыт эдипа – ладонью закрыть глаза

отцу. И увидеть теми, выколотыми в саду глазами:

в паутине махровой угол. А в углу – прадедовы образа....

Повернуться на другой бочок и вернуться к маме.

А потом бессонной ночью вслушиваться над морями

в отчужденный взгляд Отца.

Gardenhermit

«…der Himmel über alles»

Под зиму дождь прошёл по саду,

прошёл и обо всём напомнил:

лицом к лицу не увидать лица.

Стекают струи по фасаду,

и, вдохновеньем преисполнен,

– кончерто гроссо тут с конца.

Над дачами сосной столетней

стоит, как тать, черноголовка

– с иголок капли на лице.

Закатный луч струной последней

тихонько лопнул, так неловко

на мокром оскользнув крыльце.

И прямиком сквозь мокрый ельник

страны берёзового ситца

сквозит валторна и гобой.

Посудой звякая, отшельник

ворчливо спорит да бранится

с самим собой, с самим собой.

Внутри омытого пространства

стекают струйками боренья

и каплет с жёлоба роса.

– Поверх труда и постоянства

вернее трезвое смиренье:

Россия, лето, осень… Небеса.