Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «Неоставленная страна»

Сад

Снова яблони тяжко плодами больны,

Снова трогают землю ветвями.

И заметно, что лист отдаёт без борьбы

Эту почву, забытую нами.

В одичавшем саду хорошо помереть

В будний день, предположим что в среду.

И, уже растворившись почти что на треть,

Закатиться под вечер к соседу.

И немного поесть, и немного попить,

И спросить самогона с калиной...

И найти, и срастить поврежденную нить

Жизни, ставшей негаданно длинной.

И блаженно смотреть, как текут по стране

Стаи птиц, расчертивших полкрая.

Привалиться спиной к деревянной стене

И дышать, ничего не желая.

Кирпичный завод

Когда колёса долбят: «Ухта, Инта, Воркута...»,

Кому охота ехать в гиблые эти места?

Но саднит моя память, до боли свербит, дерёт:

Стучат, кричат колёса про старый кирпичный завод.

В тридцати километрах от этой твоей Воркуты,

Где горят мосты, где снега чисты, а дома пусты,

Где речка Юньяха до дна застыла в пространстве густом,

Лежит мой родич, еврей - под простым православным крестом.

Их в тридцать восьмом уравнял трибунал, побратал расстрел -

Пятьсот мужиков, пятьсот затоптанных в землю тел.

Не выдалось сгинуть моей родне на большой войне,

Потом за всех мой отец отвоевал вдвойне.

Как стоял я, вчерашний солдатик, и плакал о том...

Как хватал этот горький воздух обветренным ртом...

И северный ветер выл, и каменный воздух стыл -

И горели мосты, но снега оставались чисты.

Радистка Шура

У моей соседки тети Шуры

На мешок похожая фигура,

Две козы и зуба вроде три,

Пять сынов раскиданы по свету,

Но от них вестей давненько нету,

Как ты на дорогу ни смотри.

А на праздник Шура надевает

Две медали и бредет по краю

Старого безлюдного села.

Солнышко гуляет ярким диском...

На войне она была радисткой,

Но уже не помнит, кем была.

Пусть  на Шуре кофта наизнанку,

Но зато она поёт "Смуглянку",

В ноты попадая через раз.

Говорит мне: "Выпьем самогонки!"

Старый голос - непривычно звонкий,

И в слезах морщины возле глаз.