Снова ищешь его, восполняя провал,

по наитию, будто бы помня нутром —

свет, похожий на тот, что в окно заплывал

и раскачивал пыль над потёртым ковром,

и вбирал в себя всё, что вбирает янтарь,

оставляя для памяти ход про запас:

как легонько вздыхал отрывной календарь,

и у ходиков гиря ползла на палас,

и ещё канарейку, и клеть у окна,

и модель корабля, что без мачт и бортов,

и догадку, что жизнь не настолько сложна,

и предчувствие, будто ты к ней не готов.

Отработает срок механизм часовой.

И, шагнув из луча — мол, «не-выдаст-не-съест...» ,

тот рассеянный отблеск ты носишь с собой

из приюта в приют, из уезда в уезд...

По какой бы дороге ни брёл ты, пыля,

прожигая навылет пласты и слои...

И, бледнеет, и тает чужая земля,

словно снег, утекает сквозь пальцы твои.

Форточка

От гомона столичных площадей

в каморки полутёмные окраин

попряталось всё то, что было раем,

когда мы жили в племени детей.

Вдыхая запах городских хвороб,

я всё блуждаю в переулках старых,

где молча подметают тротуары 

оранжевые ангелы дворов.

Там, прежде чем позволить вам пройти,

дворовый кот вас оглядит по-царски,

там луж простор, почти венецианский,

и карусель, как лодка, посреди.

И тихо так, что кажется, вот-вот,

возьмёт и заиграет «рио-рита»...

И только форточка стучит, открыта,

и чудится, что – бабушка зовет.

Там тот же ясень так же гол и тих,

там тополь с переломанной ключицей…

И ничего со мной не приключится.

Я лишь чужак из племени больших.

Закрыта дверь. Утоплены ключи.

Ушли актёры. Завершилось действо.

…А я стою у старого подъезда

и слушаю, как форточка стучит.

Возвращение

За оградой — пырей,

выцветающей зелени шёлк.

У раскрытых дверей

ждут того, кто отсюда ушёл,

И цветёт резеда,

и туман вдоль заросшей межи...

Ты ушёл навсегда,

потому что вернулся чужим.

Окна смотрят насквозь,

проржавевшие ставни скрипят.

Вы состарились врозь,

дом ослеп и не видит тебя,

и глядит в пустоту,

обречённый, бессильный, больной.

И колодец в саду

колокольной гудит глубиной,

и вздыхает вода,

и над ней ты стоишь, существо.

И твоя правота

здесь не значит уже ничего.

Вот ограды литьё,

и вокруг — только сныть да пырей...

...Тонкий локоть её

отпусти, отпусти поскорей.