Конкурс поэтов-неэмигрантов 

Номинация «Неоставленная страна»

ОБОО - С ДОЛГИМ "О"...

У села, Цагаан-Морин, т.е. Белая Лошадь, у одноименной реченьки,

У самого детства моего деревенского, летнего — на юге Бурятии,

Как взбирались мы на горку, на высокую Хуугэн-обоо —

Капище, в смысле, Детское – для детей, стало быть…

И вот, мы карабкаемся на нее, на самую ее макушку с проплешиной,

Иволгу по пути слушаем, землянику кушаем, камешки вниз кидаем,

А сами думаем, не рассердятся ли на нас эзэны, таинственные и грозные,

С глазами кузнечиков и стрекоз, с ушами одуванчиков и васильков.

А вот как рассердятся, так и спрячут от нас землянику сладкую,

А вот как солнышко тучами закроют-затянут, а то и грозой отстегают…

Потому и молча идем-взбираемся, стадо загорелых и голопузых,

Потом от жары и жажды исходим, а кто соплями зелеными.

А следом за нами бабки наши и дедки, которые уже умерли,

А с ними и те из нас, которые уже выросли и тоже умерли,

Взбираются разношерстной толпой, как тарбаганы-суслики, озираются,

Взопрели в своих шелковых халатах, бездонных как детские сны…

Вот и капище, с каменным туром, с разноцветными лоскутами на деревцах,

Воина древнего здесь, с незапамятных пор, доспехи зарыты,

Все мои родичи по маминой линии, со всей пучеглазой Закамны, здесь собрались,

Вселенная – ты тверже смерти, камлает старик, жертвуя спички и молоко…

Ноготь небожителя

Леониду Агибалову

Жить в небе и наблюдать облака здесь удобнее,

Жимолости вкус, горчинки — здесь в Бурятии жить,

Где коровы жуют эдельвейс, цветок альпинистов,

Где головою в космосе гуляешь по городу.

И тем, кому вечность здесь обретать спокойнее,

Итигэлов, йогин нетленный, в позе лотоса здесь и сидит,

Для живых с сознаньем бессмертных совершенно нормально,

Что живее и старше страны его срезанный для изучения ноготь.

Горчинки, ибо жить в небе — немного щемяще и грустно,

Горный ландшафт, облака пред тобой и вокруг вызывают восторг и уют,

Так не хочется с этим пронзительным всем иногда расставаться

Тем, у кого ничего кроме синего неба и вечности нет.

С сознаньем бессмертных, вдыхающих ветер с Байкала,

Сопок старинных сияньем, степей колыханьем, дыханьем тайги,

Едешь, местами во весь окоем одно только вечное синее небо,

Видишь один только бисер таежной гряды где-то вдали.

Облака пред тобой и вокруг, под тобой только древние горы,

О бока их порой в невесомости трется соседней галактики бок,

Оттого и местами они до бескрайних степей, косогоров альпийских истерлись,

Отчего и дышать здесь трудней, что разреженный воздух густей.

И текучие песни людей испокон здесь протяжно и туго так льются,

Итигэлова словно тягучая, словно в квазарах пульсируя, кровь,

Как же нужно так петь, чтоб уметь навсегда на земле оставаться,

Кем же нужно здесь быть, головой чтобы в космосе жить.

Техника безопасного поцелуя на морозе

Еду в Республику Саха – кто без греха, первый брось в меня строганиной из рыбины чир!

Нету…всем блазнится она, нежная вечной мерзлотой и северным сиянием,

Да, купили меня с потрохами – за экологически чистое небо в алмазах,

За поцелуй на морозе взасос, с тобою, краса!

Во время долгого поцелуя с тобою нельзя: улыбаться, разевать рот – скует язык,

(Вот почему якутяне молчаливые, как мамонты),

При этом, руки держи в рукавицах, иначе пальцы примерзнут к вселенной,

(Поэтому якутяне не размахивают руками и очень редко обнимаются) …

Где мохнатые лошади снег тебенят, продвигаясь внутри пломбира,

А башковитые волки вгрызаясь в косулю, подранят вторую – дабы дней через 20 вернуться за нею…

Где якут, если сел на коня – превращается сразу в поэта,

И влекут блаженную рыбу в подледные сети психоделические воды великой Лены…

Здесь, по Аянскому тракту два века сплошь белели кости ямщицких коней,

Здесь эвен иль эвенк, юкагир или чукча – вместо компаса пользовались якутским,

И со времен ымыяхтахской культуры, здесь после краткого лета, первого снега ждут не дождутся,

И собирают в огромный замороженный куб оленье молоко – для сказочной книги рекордов Гинесса…

И черными полярными ночами у них всё никак не сойдутся генетические концы на якут точка ру,

И пращуров во тьме веков всё ищут, словно детдомовские своих родителей,

Черноглазые и гордые, так доверчиво смотрят в глаза, словно это я потерял их, в бескрайних, как космос, снегах,

Узкоглазый бродяга, охмурил их красавицу-мать и бросил…