Конкурс «Не бойся горького сравненья и различай добро и зло…»

Номинация «Я»

Две вещи наполняют душу всегда новым

и все более сильным удивлением и благоговением,

чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них,

 - это звездное небо надо мной и моральный закон во мне.

И. Кант. «Критика практического разума».

* * *

Крыша – как сени меж домом и звездами.

Падаешь вверх небесам в объятия.

Метафорически переносная,

астрономически необъятна.

Чердак института – тайные знания,

мансарда музея – машина времени,

плоские кровли – бальные залы,

купол церковный – связь со Вселенной.

Забраться ли с умыслом, злостно, случайно ли,

ветер, антенны и снег неизбежны.

Крыша, как счастье, – внезапно кончается,

и остается внутренний стержень.

Не выбрасывать хлеб, учиться, работать,

очищать реку, коль та завалена,

помогать пострадавшим, не мучить животных,

не топтаться по знамени.

Не травить непохожих, угощать гостя.

Не брать чужого, хранить память.

Не сжигать книг, не плясать на погосте,

защищать слабых.

Необозримой памятью родовою

станут две вещи, как кинешь глаз:

это звездное небо над головою

и моральный закон внутри нас.

Номинация «СТРАНА»

* * *

И он говорит: «Не помню ни сел, ни имен, ни званий,

ни названных моих братьев, ни деспотов самозванных.

Как мать собирала, плача, как пес заходился лаем.

Не помню, как уходили, не помню, в кого стреляли,

которые после снились, стояли возле кровати,

не помню, какое было у мертвой девчонки платье.

Ни страха, ни лжи, ни боли, ни комьев земли от взрыва,

не помню я милосердных, не помню и справедливых.

И нет ни домов культуры, ни тех, с микрофоном ловких,

поэтому я не помню ни песен, ни заголовков.

Вокруг так темно и пусто, тоска захлестнет удавом,

как будто поток воздушный подошвою передавлен.

А где-то детсад открытый, и кто-то идет за хлебом.

И спрашивает: где был? Уж лучше бы я там не был,

в полях, где кругом окопы, а в небе висит распятие.

И Бог моей кровью пишет о том, что все люди…

братья?..

Номинация «ПЛАНЕТА»

* * *

Что они помнят? Стены, ключи и лезвия,

ступени, решетки, башни, пески и бруствер.

Кто-то сказал, что замки – это поэзия,

воплощенное в камне магическое искусство.

Как они жили здесь? Те, что застыли в цифрах,

те, кто пребыли в жизни, остались в смерти.

Никто не носил на гербе и груди «пацифик»,

но многим из них случалось быть милосердным.

Чем же наполнены? (Ненавистью? Любовью?) -

безупречная твердость камня, шершавость стен?

Кто-то был первым, кто пожалел другого,

подал воды висящему на кресте.

Кто-то выхаживал беглых, детей и раненных

или записывал, как оно есть и будет.

Время запомнит все стадии умирания,

но человека запомнят другие люди.

Всякому и всему свой конец отмеренный.

Что от него останется? От нее?

Быть человеком в любое время – аскеза-благословение.

Рыцарство, как любовь,

                никогда не перестает.