Конкурс «Не бойся горького сравненья и различай добро и зло…»

Номинация «Я»

* * *

Дикий терновник. Прощающий, тихий и дикий.

Жертвенник мой, нисходящий с небес во плоти.

Я прилепилась к тебе, что Орфей — к Эвридике.

Ныне — расстреливать, резать — без права плодить.

Сын Авраама заполнил пространство и время,

Нас призывая — немедленно, по одному.

Время течëт с облаков ежевичным вареньем,

Входит ко мне в неподъëмное царство-тюрьму.

Жертвенник мой, расколовший главу на кусочки.

Я соберу еë в чрево Пангеи, во мрак.

Сердце — эоловый город, пустынный, песочный.

Сердце святых погибает от колотых ран.

Тело висит искажëнной от хохота грушей.

Тело иное горит купиной изнутри.

Крестится на Иоанна отпавший послушник,

Ловит его прободëнный молчанием крик.

Голос терновника тонет в светящемся хоре,

Хоре, раздавленном автомобилем Христа.

Я — огнедышащий, горький, всезнающий корень.

Мне через смерть, сквозь икону земли прорастать.

Номинация «СТРАНА»

* * *

Змеи впиваются в печень, шипит след оленя в ночи,

Вены собачьи меня обнимают — сухие ветви.

Чин погребения леса и мира, последний чин.

Лисий огонь за сожжëнных заживо перед судом ответит.

Чëрный, как смоль, многолюдный, как день, праздник для новых Помпей.

Небо прейдëт, лики святых умрут, уподобившись снегу.

Смотрит на нас оседлавший крапиву репей —

Чистая дева без платья, венца и регул.

Свет колесуем держащей концы рукой,

Мрак — общий улей навек — что кишки, прекрасен.

«Колокол, — учат младенца, — ко-ло-кол»,

Да не боится посмертной своей ипостаси.

Ангелы — плечи в раздавленных облаках — на шабаш придут,

Бешеными копытами нас потопчут.

Первой предстану в приговорённом ряду —

Там, где пробьëтся до слëз родниковый источник

Скорченной обезьяньей безглазою головой —

Тела и крови хозяйки дети вчера причастились —

Даже доныне полны чан с кастрюлей — неси, где шакала вой —

Через тоннели гробов и чужих чистилищ.

Вот, наступает — в стигматах и ранах — рассвет

Там, где нет окон, а воздух вокруг — опасен.

Жаба съедает сову по имени Цвейг,

Помня о жарком и жутко далëком медовом Спасе.

Вот, кукловод-луна нам кричит: «беги!» —

Только и слышно, что бульканье в красном желудке.

Я прохожу посреди поющих могил,

Пулей за мной — саблезубая чëрная дудка.

Номинация «ПЛАНЕТА»

* * *

Из камня не завершённого,

Что ящер облюбовал,

Выходят умалишённые

На жреческий карнавал,

На пир на весь мир — без устали —

И камень трещит по швам,

Устами касаясь Густава,

Выплёвывая слова:

Доносы, хулы, проклятия,

Молитвы, предсмертный бред,

В груди оставляя вмятины

Да рану — в немом ребре.

Выходят — а мир на привязи,

На лязгающей цепи:

Ни в доме его не приняли,

Ни чаши не дали пить.

Выходят — и лбы покатые

От пота блестят во тьме,

И место черно лопатами

На гиблом, последнем дне.

А руки жрецов — обрубками —

Иди, собирай в подол,

Под куполом и хоругвями

Свивая своё гнездо,

Свивая нору в виварии,

Где ящеру — жить и жить,

Где ноги прозрачно-ватные —

Медсёстры моей души.