Конкурс «Не бойся горького сравненья и различай добро и зло...»

Номинация «Я»

На берёзе растрёпанный чижик

На берёзе растрёпанный чижик.

Неприкаянный дворик чужой.

Не читай больше радужных книжек

И не стой у меня над душой.

Раскрываются розы и вены.

Бездуховною жаждой томим

За портьерой с небесным портвейном

Незнакомый стоит херувим.

Отзвенели мечты и трамваи

В понедельник до самых краёв,

Что же ты не нальёшь мне, каналья,

Тишины отставных соловьёв?

А когда отпоют автоматы,

И разрывы заснут за рекой,

Буду я беззащитно к закату

Прижиматься кровавой щекой.

Номинация «СТРАНА»

Верещагин

Ледокол "Отважный" провёл суда в шестую палату.

Бронепоезд "Стремительный" заплутал и сбился с пути.

Звездолёт "Закат-101" не готов к полёту,

Но есть слово — Надо!, поэтому полетит.

Надо! — это такое слово в низинах ада,

И когда центр полётов зарастёт почечуй-травой,

Миссия будет необъяснима, но цель ясна и понятна —

Стране требуется, чтобы нечто летало над головой.

И это нечто летает и, кажется, всё в порядке,

Можно гордость и славу на голый торс надевать.

Покрыты туманом стартовые площадки,

Метеориты падают на мысли и на дела.

Космонавт Хабибулин смотрит "Белое солнце пустыни".

Он смотрел этот фильм как минимум дюжину раз.

"Я мзду не беру. Мне за державу обидно!" —

Верещагин поднимает якорь, заводит баркас.

Но что-то идёт не так и движок заглушен.

Хабибулин моргает и не верит глазам —

Верещагин глядит с экрана зрителям в души,

Сплёвывает презрительно в кинозал.

Поворачивается спиной, экран медленно гаснет,

В последних кадрах видно, как сквозь года

Верещагин уходит с баркаса, ныряет в Каспий

И плывёт от берега, но не разобрать — куда.

Номинация «ПЛАНЕТА»

Кажется, где-то стреляли

Кажется, где-то стреляли, пойти и проверить —

Время охоты, с охотничьей выйду сумой

Мысли проветрить, развеяться, выгулять лиру,

Всласть побродить по лесам, по болотам, по миру,

Всё обойти от Британских морей до Памира,

И, наглядевшись, устало вернуться домой.

Трубы, огни, кислород, бездорожье — смотри же —

Тропка теряется между садов и полей.

Город какой-то, видны черепичные крыши.

Тихо, безлюдно, бесптично, подходишь поближе —

Кто-то стреляет, прицелившись в душу, и дышишь

Словно жасмин и сирень и сплошной соловей.

И, непременно, лужок и шальная овечка,

И комариная звонь над стоячей водой.

Кто-то не глядя стреляет в растерянный вечер.

Миг белым зайцем бежит, приближается вечность.

Жизнь промахнулась и не угодила в сердечко,

Так почему и над чем ты смеёшься, чудной?