Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «ТАМ»

Вот парадный подъезд

        Я заметил, что в последнее время какое-то

        безумие распространяется среди них, как

        зараза. Бог знает, чем кончит этот несчастный

        народ.

               Дмитрий Мережковский ("Пётр и Алексей")

В дерево убраны стены; зашторены тупики;

приёмные пять на восемь, двери под потолок;

дамы с папками тенью; начальственные кивки;

словно вбивают гвозди, речей телеграфный слог.

В ельциновскую эпоху младопартийцев взвесь,

красные книжицы пряча, что силы, рванула в знать.

Поверивших срочно в бога, немало их нынче здесь –

правнуков красных прачек, спешащих побольше взять.

В кресла усевшись плотно, твердя, что мы все равны,

без Отделений третьих не смея ступить и шаг,

стали духом и плотью обманутой вновь страны,

в которой так просто бредить, что сделан сильнейший шах...

Вот они, наши бесы, - мутанты советских вех.

Без устали крутят клипы о новых вождях Кремля.

Мы снова у края бездны под именем "Светлый век".

И тщетно Иван Великий звонит, высоту моля.

Номинация «ЗДЕСЬ»

Чтоб их не забыли имя (Из цикла «Хроники войны в секторе Газа»)

Уже не умерить боли.

Дети мои умирают –

с орками злобными бьются,

которым детей не жалко –

своих, а чужих тем боле.

Нет им конца и края:

чёрными стаями вьются,

из-под земли жалят.

Умирают мои дети.

Мне б умереть – стар я.

С такой не берут аортой

в пехоту – не для Синая.

Правда людская, где ты,

с совестью что стало?

Мир проклинает не орков –

детей моих проклинает.

Десятками их хороним –

в сотнях семей плачи.

Молитвы звучат, как стоны,

тысячи свеч не гаснут.

За марши победных хроник

мы будущим нашим платим.

Того они разве стоят,

и смерти детей не напрасны?

Фарисеи, не счесть которых,

клявшиеся мне в дружбе,

утешают: не всё так страшно,

и орки – люди, по сути.

Наслушался их историй –

и клясться совсем не нужно:

память – моя стража,

а дети – мои судьи.

Не уберёг их – бросил

в пучину смертельной бойни –

как она ищет жадно,

где бы плоти ещё отведать.

И нет у меня вопросов,

когда же будет довольно

этой кровавой жатвы, -

поскольку нет им ответов…

Над садом могил затишье,

ракит шелестят листья,

в домах говорят о павших,

чтоб их не забыли имя.

А сердце всё ищет, ищет –

никак ему не смириться,

и птицы кружат над пашней,

вчера лишь вспаханной ими.

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

Я вновь стою на берегу

Ты помнишь, как пылал рассвет,

в пылинки звёзды переплавив,

как со слезами мчался вслед

наш старый пёс на переправе?

Как с чёрной пристани, рыча,

рванулся он за нами в омут,

не понимая, сгоряча, -

не выплыть к берегу другому.

Из провожатых он один

был так растерян и измучен.

Из естества каких глубин,

из мозговых каких излучин

взросла звериная тоска

и душу повела кругами?

И долго пенилась река,

качая небо с берегами…

Я слышу времени ответ.

Одолевая сердца вето,

всё возвращаюсь в тот рассвет,

в исхода северное лето.

И вновь стою на берегу,

и глажу голову собачью.

И вновь остаться не могу.

И плачу, плачу.