Конкурс «Не бойся горького сравненья и различай добро и зло…»
Номинация «Я»
Так молчал Заратустра
Заратустра был нем.
(Это все навыдумывал Ницше,
Что он будто бы что-то о чем-то ему говорил.)
Зарабатывал тем он, что дырки просверливал в днище
Разных чаш и кастрюлек и воду таскал на пари.
Все же бог как-никак, а не просто какой-нибудь Будда.
Много всякого было в лохматой его голове.
В дверь не лез, сильно пах. И опять же вот - эта посуда...
И о нем часто думали: "Надо же! сверхчеловек!"
Пил порою тот бог так, что вне всяких мер и традиций.
Но потом оживал и опять походил на людей.
И, бывало, он думал: "Тебе б, Заратустра, помыться..."
Но текла его мысль по курчавой густой бороде,
Иногда по ногам, и опять забывал он о бане,
Тосковал по другим - по помытым и трезвым богам,
Все старательно двигал немыми от знаний губами
Да в Великую Бездну подолгу глядеть избегал.
Потому он и жил на сияющих горных вершинах,
Иногда лишь спускаясь в людской недостойный замут.
(Плакал Иммануил всё: "Ты, Фридрих, о нем не пиши нах, -
Добавлял поучающе. - Люди тебя не поймут".)
С точки зрения нетто, нельзя жить по принципам брутто.
И сквозь мудрость и свет приходило герою на ум -
По ту сторону зла и добра быть не так уж и круто,
Даже если ты бог или доктор весёлых наук…
Снег на склонах сверкает снежинками истин. И тускло
Сквозь застывшую мысль проступает слепящая мгла.
Целый день в нашем дне взглядом дырку сверлил Заратустра,
И Великая Бездна плескалась в отверстиях глаз.
Открываешь глаза, и теперь ни за что не закрыть их.
Если дергать за нитки, затянется туже клубок...
Заратустра был нем.
Это все навыдумывал Фридрих.
Тихо сердце его покидал умирающий Бог.
Номинация «СТРАНА»
Тень отца
Над Данией нависла тень отца
И застилает солнце слегонца.
(Кого колышет то, что здесь неладно?!)
Из сумрачной выходит полосы
И, молча, ухмыляется в усы,
Прогуливаясь в кителе парадном.
Когда вернулся издали сынок,
То замер в ожиданьи Эльсинор:
Как будет изворачиваться Клавдий?
Какой теперь to be or not to be,
Когда герой из записных дубин!?
Об этом даже пишут в «Датской правде».
Вожак лихих гвардейцев Фортинбрас,
Умеривая радость датских масс,
Не раз являл нам свой отважный норов.
«Горациозных стало дохера!
Один героем Дании вчера
Заколот на мосту у Эльсинора!!!»
Покуда Розенкранц и Гильденстерн
Толкают в месяц тысячу цистерн,
Звезде гореть на датском небосклоне.
Финальный кадр, фиксирующий «cheese».
И как ты в Виттенберге ни учись,
На каждого отыщется Полоний.
А жить все лучше, жить все веселей.
Еще чуть-чуть и будет юбилей
У Клавдия. Все выше, выше рейтинг.
Тому причиной - армия и спорт.
И то, что мы себе вернули фьорд.
И в Дании мы все гордимся этим.
На тень отца наводится плетень,
Железный, как решетка на плите.
Поджарь слегка истории страницу.
А после нас - известно - хоть потоп.
И что случится с Данией потом,
То мудрецам, конечно, и не снится.
Номинация «ПЛАНЕТА»
Зыбкий хаос
Среди обустроенных грядок порою не очень легко
Природы неявный порядок увидеть в ростках сорняков.
Но эти ростки и каемка простого речного песка
Твердят о порядке негромко. На синем холсте облака
И луч, что тот холст продырявил, и лес языками листвы -
Все шепчет о множестве правил, о тайной всеобщей любви.
А ты все с клеймом микрокосма стоишь на задворках миров.
И мечутся пламени космы сполохами звездных костров.
Натянуты космоса нити и рвутся одна за другой
От наших великих открытий, написанных левой ногой.
Тебе и похвастаться нечем. И, в небо взглянув, ощутишь,
Как вместо божественной речи рождается мертвая тишь.
Ну, вроде бы бог с ним, что нечем. Забыть это - только всего.
Твой внутренний мир бесконечен, пусть и не от мира сего.
Но сам ты так слаб и конечен... и годы те, черт их возьми...
И слышишь, как слабый кузнечик стрекочет о том на весь мир.
В траву упадешь, чертыхаясь, и, лежа, почуешь нутром,
Как зыбкий колышется хаос вселенский под самым ребром.
И лопнет твоя оболочка, пробитая лезвием тьмы,
И вырвется хаоса строчка, окрестности мигом размыв.
Не сможет и утренний кочет заштопать дыру в голове...
Но слышно -
кузнечик стрекочет в нескошенной мокрой траве... | 
