Номинация «Там»
***
Мой вагон отходил от перрона наружного. И зовущих детей уносило купе. Выбираясь из зала вокзала запруженного, по баулам ступая и скользкой крупе, я садок поднимал над собой с канарейкою. И проход заслоняя спиной, бормотал, мне на ухо нелепости негр, телогрейкою вытирая до блеска фигурный металл двери, стиснутой людом. В просвет ее крошечный торопилась и птичья душа.. И в бидончике квас расплескался окрошечный – я под мышкой буханку держал. И цыганка цеплялась за лиф полной женщины. Инвалид мутным глазом косил. И «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины?» – чернокожий по-русски спросил.
Номинация «Здесь»
*** Как упала роса, наступила пора расставанья. Верхних окон Нью-Йорка касался рассвет. Но запомнил я этот урок рисования – потому как ты, мама, глядела вослед. Не рукою подать до платформы сабвея, а десницей судьбы... И на Яблочный Спас ты вернулась в былое, где грядки порея – от тяжелой болезни тебя я не спас. Там у яблок моченых морщинятся лица. Паруса во дворе называешь бельем. И парадной двери отворится страница паром утренней речки, несущей паром. На моей авеню из прессованной стружки высыхают дома, и кормить воробья из окошка потянутся руки старушки Как похожа она на тебя...
Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
*** Ляг на спину и руки раскинь по подобью креста, оттолкнись от понтона застывшего дыбом моста и плыви по зеркальному первому тонкому льду, догоняя судьбу, заклиная беду на лету. След от острых коньков, словно брошенный шнур бельевой, связан сердца фигурой, где уровень твой нулевой. И заблещет слюдою отцовский трофейный планшет, проплывет за тобою прощальным парадом планет. И сирена заплачет, на пальце вращая ключи, от слепящего рая, сиреневой вспышкой в ночи... Но пока далеко до тринадцатого декабря, ничего не случится, из будущего говоря.... Про морозного утра стекляный каток не узнать из газеты «Вечерний Нью-Йорк».
|