Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»
Номинация «ТАМ»
* * *
Л.
Я десять лет не понимая тлел не горел
я был слепой а ты немая и вот прозрел
я думал он с годами высох
в душе тот след
и рифм на адрес хмурых лысых не пишут нет
глаза мне застил мутный фокус
былых грехов
но катаракту съела окись твоих стихов
и вот пишу по паутине
из-за морей
и размышляю о причине зачем еврей
спешу вернуться в край любимый
мной не тобой
с его шальной невыносимой родной судьбой
зачем ныряю в этот морок
сплав без плота
где жизнь ни в грош покой не дорог все маета
зачем готов чем ближе к точке
жить за тире
когда весь банк давно на бочке опять в игре
согреть в горсти и бросить кости на новый кон
и вновь спешить домой как в гости допить флакон
я возвращаюсь возвращаюсь
delete печаль
экран тускнеет тьма прощаюсь. К утру встречай.
Номинация «ЗДЕСЬ»
Сыну
Если умру, ты меня забудешь
(я тоже не помнил, что было в пять),
с полгода «а папа?» спрашивать будешь,
чтобы на годы забыть опять.
Жена, с которою не сложилось
по моей одной, как всегда, вине,
не окажет мне последнюю милость —
сыну рассказывать обо мне.
Не подскажет с моею роднёй общаться
(да что тебе в той московской родне?).
И только, быть может, лет в тринадцать
ты спросишь с опаскою обо мне.
Ну был — профессором и вроде поэтом,
был да сплыл в неясную синь…
Тебе ль, осиянному Новым Светом
до древ, до евреев и до Россий?
Но в поиске робком простых ответов
на вопросы, скопившиеся за тридцать веков,
ты наткнешься средь старых книг на этот
невесомый томик моих стихов.
И увидишь древо, и услышишь голос,
настоянный на цикуте любви и боли,
и почувствуешь жажду, и испытаешь голод
по тому, что ушло, не вернется более.
И заплачешь как взрослый, и станешь молиться
по-детски кому-то, кто б вернул отца,
и это будет твоей бар-мицвой.
И будешь выслушан до конца.
Тут ты, собеседник мой приватный,
вздохнешь: «Наверное, я был неправ»
и руль времен крутанешь обратно,
меня с обочины подобрав.
И скажешь: «Как есмь я первопричина
всему — безглазая, погоди.
Ступай, сынок, воспитай мне сына,
у нас с тобою все впереди».
И вернешь меня в Гарлем, положишь рядом
с тельцем, что сразу прильнет ко мне.
И не узнать, что мировой порядок
ради нас поменялся в забытом сне.
Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
* * *
Открытье требует отрытья,
а память вкрадчива как крот.
Уже назначен час отплытья,
уже не время для острот,
уже отринуты советы,
придушен стропами багаж:
словарь, будильник, пистолеты
и пара ношеных гамаш,
галет сундук, воды канистра
да спирт, начало всех начал,
и надо, не прощаясь, быстро
взойти на брошенный причал,
отдать концы, смотать швартовы,
поднять под днищем якоря,
чтоб вдруг понять, что все готово
и про отбой мечталось зря,
что брошен лот и нет возврата,
и продолженью не бывать,
а если брат пошел на брата,
здесь просто не с кем воевать.
Так, значит, надо отправляться
в совсем неведомый маршрут
и ничему не удивляться —
там будет все не так, как тут.
Так, значит, в путь! А птицу-веру
в то, что вернуться суждено,
под птичье слово утром серым
по сквозняку пустить в окно. |