Конкурс поэтов-эмигрантов
Номинация «ТАМ»
Дорожное
…а за окном – берёзово. Шпалы
– чересполосицей.
Небо играет красками щедро и нараспев.
Сумерки гонят с
пастбища рыжее стадо осени.
Даль убегает в прошлое, выдохнуть не успев.
Только прикосновение,
только намек – не более…
Тянется-канителится
времени волокно,
зыбится послесловием
чеховской меланхолии…
Желтый зрачок прожектора высветил полотно.
Беглый этюд – плацкартное: рыжий
трехлетка с яблоком.
Ложка по подстаканнику бряцает бубенцом.
На незнакомой станции
суетно, как на ярмарке.
Пахнет капустой
квашеной, бочечным огурцом.
Можно дышать, как
дышится… или парить, как движется.
Можно сказать, как выдохнуть – шелестом-ветерком.
Только вот слово
«Родина», в общем-то, слишком книжное…
лучше бы –
полушепотом, тающим сквозняком.
Бродят слова ненужные
(вроде письма с оказией) –
то ли уже на подступе, то ли еще
в пути …
– Вяленым рыбным Севером, спелой арбузной
Азией,
мокрым хохлатым
Питером
встреть меня, приюти...
и посмотри доверчиво…
и обними по-дружески…
пусть себе паутинится медленной речи вязь.
Будь ты слегка подвыпившей, луковой и простуженной…
Знаешь, и пуповинная недолговечна связь.
Вижу – на шею времени
кольца легли годичные.
Вижу как из дорожного старого рюкзака
волком глядит
предательство паспорта заграничного
с ужасом обреченности
вечного чужака.
Номинация «ЗДЕСЬ»
Город ты мой
единственный
Капли летят за
шиворот. Ветром
лицо исколото.
Желтый фонарь
качается. Мокрая тень дрожит…
– Город ты мой
единственный! Ну, извини – какого ты
лешего бестолкового –
стал мне таким чужим? –
К черту мои признания
– петые-перепетые!
Лопнула путеводная –
под сапогом – звезда.
…а на запястьях Города рельсы блестят браслетами –
переправляют в
прошлое памяти
поезда…
Время,
быльем поросшее, сорной травою скошено.
Вот ведь какая невидаль – прошлое ворошить!
Были одно мы целое
(вроде как – всадник с лошадью)…
То, что
теперь отрезано – к целому не пришить…
– Город ты мой
единственный, что же ты так нахмурился?
Сколько в тебе утоплено эдаких «мертвых» душ?
Мне остается вымокшей тенью бродить по улицам,
Жадно курить и
сплевывать в черные пасти луж.
Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»
Сонька
Старый
трамвайчик (тринадцатый номер). Рельсы –
грохочет горячий металл.
Площадь. Базар.
Довоенный Житомир. Парк. Синагога.
Еврейский квартал.
Девочка Сонька.
Голодное детство. Голуби. Стирка дешевых рубах.
«Вэмэн цу нэмэн…», –
звучит по соседству, - «Тумбалалайка…»,
«а ганце нахт…».
Сонькина юность. Дымятся в руинах пестрые платьица –
девичьи сны.
На загорелых плечах
Украины вспухли ожоги пожарищ войны.
С августа, выстрелом
сбитого с толку, падают искры контуженых звезд.
Время в шинели с
винтовкой-двустволкой. Просто
судьба. Навсегда и всерьез.
……………………………………………………………………………………………
…просто судьба. Да,
однако, не просто. Время ощерилось, как западня.
Сгинуло в мутной воде
девяностых «светлое завтра» вчерашнего
дня.
Мир пошатнулся.
Нахлынуло горе мертвой волной. Перерезана нить.
…на берегу
Средиземного моря встретила Сонька последние дни.
Хайфа огнями волшебно
искрится. Тянется марево с горных
вершин.
–
Трудно дышать? Да ведь только +30! Это ж обычный февральский хамсин…
Может, кому-то оно и
«по кайфу», лишь бы на этой священной земле!
…кладбище. Пригород
солнечной Хайфы. Черный гранит на горячей скале.
Южного полдня чадящее
пламя.
Вечность цепляет
крылом за прибой.
Небо трепещет, как
белое знамя…
С шестиконечной
звездой голубой. | 
