Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «ТАМ»

***

Они в храм вошли, под высокий свод,

где Христова скорбь на колени гнёт.

Зелена трава, молчалив погост,

был их мир велик, но forever lost.

Нету сил идти и нельзя свернуть,

млечный с виду он, – но тернист их путь.

Разрезают высь пленники ракет,

на вопрос «как жить?» не найдя ответ.

Не растёт там бук, не цветёт самшит,

вместо слов и букв в горле рык першит.

Золотист узор у девичьих кос,

звёзды смотрят вниз, в небе плачет пёс.

Но народ, как есть, ко всему привык:

хитроват его заплетён язык.

Не понять речей, не собрать костей,

что рассеяны по Рассеи всей.

Благодатный дождь снизошёл с небес –

и бессменный вождь, и бессмертный бес.

Холода Руси – велика ль напасть –

сколько ни проси, не дают пропасть.

И когда они растерзали твердь,

Стала кровь у них и не кровь, а нефть.

Не рубить с плеча, не писать пером, –

не твоя печаль – голубой газпром.

Сколько лет прошло, утекло времён, –

их похмелье зло, самосад ядрён.

На руке тату «навсегда - Донбасс»,

только землю ту не найдёт ГЛОНАСС.

Средь снегов чернел обгорелый храм,

воздалося всем сестрам по серьгам.

На бушлате пыль пройденных дорог,

чем жива душа, Богу лишь вдомёк.

Номинация «ЗДЕСЬ»

***

Поменять не друзей, –

города, адреса, времена,

обрекая судьбу

на чужие далёкие дали.

На загробную жизнь с элементами дивного сна

и при жизни познать

благодать этой многой печали.

Панацею найти(?)

вряд ли времени хватит и сил.

Признавая лишь то,

что сложилась ни шатко ни валко –

и под горочку катится – жизнь в направленьи могил.

Там и будет итог:

бросит тряпочку с гаечкой сталкер,

Закачается куст,

разволнуясь на нервном ветру́.

Путь – беспечный на вид –

заблокирует чуткое сердце.

И мелькнёт наважденьем твой ласковый взгляд поутру,

из потерь и обид

возродив вдохновенье инерций.

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

Попытка продолжить

Tому и сам не очень веря,

он жив безропотностью муз,

в эпоху сумрачного зверя

подкоркой пестуя Союз.

Но кто бы о судьбе не спорил –

Урал, Камчатка, Крым, Сибирь...

Страна давно привыкла к боли, –

сочится сукровиц имбирь.

Слова вливаются в картины,

где на холстах душевный мир –

когда-то хрупкий, но единый,

теперь – синта́ксиса вампир.

Где дымом сладким окольцован,

потомок ищет злую смесь,

и в ней, как в лирике Рубцова

стремится раствориться весь.

Надрывный псалм – славянский фатум.

Слезу рукой смахнёт герой,

и в мире исподволь проклятом

уйдёт, как в ночь, в последний бой.

Всевышний даже не услышит

сию Священную весну.

И листопад, как Борька Рыжий

утянет лирикой ко дну,

и ТАМ, причастностью согреты,

они несут свою печаль, –

как было сказано: поэты

и прочая земная шваль.