Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «ТАМ»

САЛЬДО

И остывала страсть,

и простыни, и воздух,

и ночь меняла масть,

и растворялись звёзды,

и занимался день…

Меж утренних регалий

и красная кудель,

и месяца рогалик.

Менялась ипостась

в час красного заката,

и мы курили всласть,

и мы играли в карты,

потом опять заря,

и я, почти незрячий,

зубрил из псалтыря

их сивый бред собачий.

А был ещё футбол

на раскалённых пляжах,

и главная любовь,

и дальние вояжи,

и новые грехи

со старыми сплетались…

Лишь красные стихи

в авоське и остались.

Номинация «ЗДЕСЬ»

УТРО

Скользит обречённо и утло,                      

светлея небесный челнок…                      

Прекрасно флоридское утро,        

вовсю розовеет восток,                  

недвижен Залив Пеликанов,         

песок под ногами упруг,               

а двое седых великанов                 

спускают на зеркало струг.           

Ах, как захотелось мне с ними,    

и чтобы давно уж "на ты",             

и там за полосочкой сини              

рыбачить бы до темноты…           

Похоже, тут третий не нужен,      

да я и удить не удил,                                  

но всё же позвал их на ужин,        

и, кажется, не удивил.                    

Я пятую милю шагаю,                   

кончается мой променад,               

стишок в ритме шага слагаю,        

последний из трёх серенад.                       

Высокое солнце бушует,               

залив приливает волной,               

себя от наезда крышую,                 

под гребень иду головой,  

и свежесть струится под кожу…  

Гляди ка ты, не оборзей!                

А вечером день подытожу             

в компании новых друзей.            

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

 МИСТРАЛЬ

Я был в Марселе. Дул мистраль.

Приятель по Советскому Союзу,

Отличный парень и весёлый враль,

По городу водил меня, обузу.

Я покупал вино, цветы его жене,

Билеты в театр, кубики для внуков,

Но промахнулся сортом Божоле,

И осрамился, вроде,  как нафукал.

А там мы были не разлей вода

По рюмочным родного Ленинграда,

И были общими и радость и беда,

И жизнь нам бывала тоже рада.

Я горевал, не вышла пастораль!

Он вдруг затих, и взял меня за руку:

Ну, понимаешь… это всё мистраль…

Да и жена… она такая сука!