Конкурс «Не бойся горького сравненья и различай добро и зло…»
Номинация «Я»
* * *
Простите меня, кто уехал – а я не решилась.
Простите меня, кто остался – а я усомнилась.
Давайте хотя бы друг друга не будем тиранить,
нам долго ещё по чужим городам визаранить.
Украдена наша страна, убивают другую,
мы видели слёзы бетона и боль арматуры,
мы слышали бред захлебнувшихся злобой авгуров,
мы больше не верим в спасение через культуру.
Москва просыпается, мы из неё улетаем,
она утопает в тумане светящимся краем,
она потрясает размерами и амплитудой -
но ты ей не нужен со смутой твоей и простудой.
Тревожными пальцами снова и снова – по горлу,
где комом, змеиным клубком шевелится обида -
в далёкие горы, из скользкого времени года…
Да что с вами, люди? Опомнитесь. Я вас любила.
Здесь крайняя крепость, здесь Александрия Эсхата.
Ты больше не стержень, ты – стебель, надломленный ветром.
А там, где сараи сгорают – сгорают и хаты,
ломаются смыслы, под Роджером ходят пираты,
и катарсис твой поглощает сумятица века.
Лужёная глотка сирены сметает со сцены,
забудь о высоком, спасай своё бренное тело.
…Сквозь знак акколады проступят дворцовые стены,
мосты через Мойку – Зелёный, и Синий, и Белый.
Номинация «СТРАНА»
* * *
Диктат языка начинается с табула расы
и школьной привычки обгрызть то, что держишь в руках,
с невнятной, крылатой, едва оперившейся фразы, -
стряхнув твои вздохи, эпитеты, блёстки и стразы,
лучом неподкупным и строгим ложится строка.
Симфония звуков, оттенков и запахов лета,
тебе одному предназначенный смайлик луны…
На лживый вопрос не бывает правдивых ответов,
и снова вернётся с жужжащим нытьём рикошета
унылая правда твоей ницшеанской страны.
В глубинах фрактальной мозаики листьев каштана
проступит на миг – что сумею, в себе сохраню,
увижу, где хуже – да видимо, там и останусь.
Сбегу – мир не выдаст однажды открытую тайну,
она не случайно доверена мне - и огню.
Но сколько ни лей эталонную мёртвую воду,
ничто не срастётся – и дальше пойдём налегке.
Ни Чёрная речка, ни Припять, ни Калка, ни Волга
нас не научили – что ж толку в той музыке колкой,
тревожным рефреном пружинящей в каждой строке?
Порталы закрыты, здесь каждый в своей параллели,
- но слабенький звон несквозной переклички имён…
Со скрипом немазаным тронется жизни телега,
востребован стих некрещёным моим поколеньем,
как тонкая ниточка рвущейся связи времён…
Диктует язык – и уже раскрываются створки
моллюска души – ну, дыши, будь живее, чем ртуть,
и выпусти джинна пружину из тесной подкорки,-
я знаю, как надо, я здесь ничего не испорчу!
…Забудь о свободе. Придумай другую мечту.
Откуда свобода у тех, в чьём роду крепостные?
Дурная генетика в нас – и бессильны волхвы.
Безмолвствуют гроздья акации предгрозовые,
всё тише пасутся стада на просторах России,
планета Саракш разместилась внутри головы.
Язычество многим даётся само, от природы,
а для христианства не вызрели свет да любовь.
Подняться над собственным опытом робкие пробы –
и есть твой полёт, твоё поле, твой вектор – за строгий
диктат языка, и что это случилось с тобой.
Номинация «ПЛАНЕТА»
* * *
Успеем ли выхлебать чашу до дна –
горького нашего чая?
Но это – последняя в мире война,
я тебе обещаю.
Кровавые травы растут из степи,
прописью тысячелетий.
Монтекки потомку шепнут – уступи,
выдохнут Капулетти.
Привычно молчим, изумленье тая -
сколько людей на вокзале…
Гренада, Канада, монада моя,
нам уже всё сказали.
Природа настолько очистилась, что
высушит душу по капле
с её недостаточно белым пальто.
Будет в болоте цапля
стоять по колено в дрожащей воде,
каждую божью субботу,
стрекозьи соитья двуцветных сердец,
мхи, водомерки, броды…
| 
