Конкурс поэтов-эмигрантов «Эмигрантский вектор»

Номинация «ТАМ»

* * *

Это грустный волчок, сирота, кособокий танцор,

оторваться нельзя -- так и ждёшь, затаившись,

когда, наконец, подскользнётся,

это ты, это я, это нота скулит напоследок,

упав с нотоносца,

это наше с тобой заболоченное озерцо.

Пахнет сыростью, мёртвым кузнечиком, словом чужим,

ожиданьем ухода, слезами, икрой, не доеденной с Пасхи,

общей памятью, верой угрюмой, тобою и мной,

только Царством небесным не пахнет,

повтори мне опять, в сотый раз,

что не может ни вкуса, ни

запаха быть у души --

это всё от ума, растолкуй мне высокий закон,

безымянный порядок всего без конца и начала,

не смотри на мостки -- там неловкий танцор

сиротливо затих у причала

в ожидании чуда, волчок, привалившись к озёрному камню виском.

Номинация «ЗДЕСЬ»

Балерина

Как  танцуешь  ты,  девочка,  воздух  пронзая  собой,

как летишь  длинноного  сквозь  жизнь  в  продолжении  танца,

ничего не  касаясь,  нигде  не  желая  остаться,

прикрывая глаза,  чтоб  не  сделаться  чьей-то  судьбой.

а в  округе  сменяются  песни,  духи,  имена,

в магазинах  любви  понижаются  с  возрастом  цены,

ты летишь,  ты  живёшь  невесомо  меж  небом  и  сценой,

только этим  двоим,  кроме  старенькой  мамы,  видна.

им, двоим  неподкупным,  понятен  усталый  мениск

и сердечная  чаша  твоя,  и  сердечная  ноша  —

отдохни, балерина,  в  прощальном  поклоне  склонись

и лети  улыбаясь,  легко,  будто  завтра  вернёшься.

Номинация «ЭМИГРАНТСКИЙ ВЕКТОР»

* * *

Стихи  казались  бредом.  Сон  не  шёл,

такой, чтоб  уживался  со  стихами,

они, сводя  с  ума,  не  затихали

и были  самым  важным,  но  о  чём  –

не мог  понять  и  рук  не  мог  поднять,

казался спящим,  тонущим,  летящим,

стихи несли  меня  всё  дальше,  дальше

и были  мной,  где  не  было  меня,

они теснились,  заполняя  грудь,

как тесто,  поднимались,  тяжелели,

и было  им  плевать,  что  в  этом  теле

есть жизнь  своя  и  я  вот-вот  умру,

не в  силах  дольше  руки  простирать,

что задохнусь  от  скорости,  от  ветра,

от красоты  увиденного  сверху

и ужаса  всё  это  потерять,

всё это,  где  послушным  чередом

менялся мир,  ведомый  вещим  словом,

где я  бродягой  был  седоголовым,

нашедшим  свой  давно  забытый  дом  –

он ждал,  моё   беспамятство  простив,

он вытер  с  губ  моих  чужие  мифы,

меняя безнаказанные  рифмы

на незнакомый ,  неподдельный  стих.

Словесный промельк.  Ветер.  Скорость.  Гул.

Свет в  комнату,  похожую  на  келью...

Я записать  всё  это  не  сумею, —

Едва успел  подумать... и  уснул.