Конкурс поэтов-неэмигрантов 

Номинация «Неоставленная страна»

Я люблю черно-белые фильмы...

Я люблю черно-белые фильмы,

в них покоятся детские сны

и слова Копеляна Ефима,

и мгновения вечной весны.

Звук стрекочет, картинка мерцает,

в кадре лица ушедшей страны:

сталевар, как седой прорицатель

и пастух, аки старый акын.

Под глазами отчетливей тени

и морщинок темней полукруг,

не хватает небесной пастели

в лицах маленьких черных старух.

Держат паузу – нам и не снилось,

благородны в святой простоте.

Там светлее жилось и любилось

под угрозой расстрельных статей.

Возвращение

Эх, родился ты во глубинном городе,

жил да был в переулке маленьком,

а потом родители, а не вороги,

за каким-то цветочком аленьким

отвезли тебя за околицу,

говоря, что там жизнь прекрасная,

(только бабушка крестит, молится).

Через тридцать лет ты откинешься,

слезешь с нар своих, сплошь велюровых,

соберёшься в путь да под Кинешму,

чтоб дефактово, не деюрово,

оценить правоту намерений

и, прислушаясь к слову отчему,

двинешь попросту, не на мерине.

Ты войдешь в свой дом, склонишь голову,

поднырнёшь в проём, хватишь воздуха,

вспомнишь, как тогда было голодно,

обожмёт изба тесным кожухом.

Будто ты опять после лагеря,

где трёхсменный быт в полной комнате,

входишь в дерево длинным нагелем.

                   *  *  *

Только после встречи на старом погосте,

после банки водяры палёной

отойдут, растеплятся мясо и кости,

перестанет бесить «еённый».

В голове всплывёт, как соседский Петька

спас тебя из речной глубины.

Да плевать на Петькину семилетку.

Нет его в том вины… ничьей вины…

Парусится ветер

Парусится ветер,

душу выдувая.

Я иду по свету -

теплая, живая.

Подмигнет зеленым

поздний перекресток.

Он, почти с пеленок,

мой дежурный крестный.

На четыре правды

вывернется город.

Под густой приправой

не поймешь, кто дорог.

Выхожу по солнцу,

памятью ведома,

к своему болотцу,

к старенькому дому.

Позади дорога,

словно шнур бикфордов.

От порога к богу -

несколько аккордов.