Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «Неоставленная страна»

* * *

Лето Господне. Сочные травы
Пёстрой тесьмой берега опояшут.
На мелководье у переправы
Вытянут лошади шеи лебяжьи.

Из лесу смачно запахнет грибами.
Трелью зальётся беспечная птица.
Станет старательно под небесами
Рыба ловиться да сено коситься.

Лебеди-лошади на водопое
Будут глядеть на рассветы-закаты.
И ничего их не побеспокоит.
И никого не забреют в солдаты.

Пусть ничего-ничего не тревожит
Этих лошадок у той переправы...
Помилосердствуй же, Господи Боже,
Небо над нами не сделай кровавым.

Мой Житомир

                  "...мой город, знакомый до слёз..."

                                                 Осип Мандельштам

Серый город, без выбора ставший судьбой.
Мне почти пятьдесят. Я всё время с тобой.

Я всё время в тебе. Будто выхода нет.
Фонарей твоих матовых призрачен свет.

Площадей полуночных звенящий набат.
Бег вдоль улиц пустых без оглядки назад.
 
А направь в подворотню опасливый бег:
Там застыл во дворах девятнадцатый век.

Там встают, как в кино из могил мертвецы,
Коммуналок лихих внеземные жильцы. 

Город жита и мира. Да как бы не так!
Я на лбу ощущаю твой памятный знак.

А зарежешь однажды в ночи под ребро –
И на трупе моём так и будет тавро.

Что ж ты, город, опять хмуришь кущи бровей
Круговою порукой своих кумовей?

Что ж ты вновь ненасытным вампиром из ран
Тянешь редкую кровушку житомирян?

Не цепляет тебя список жертв и обид:
Кто тобою распят, кто тобою убит.

Ничего, не беда, доживу как-нибудь
Чтоб упасть на твою безразличную грудь.

Но пока отражён в стёклах этих окон,
Я, мой город, любить тебя приговорён.

* * *

Ветрено... Последняя листва

От себя освобождает ветки.

Ну а я себя арестовал:

Долго сплю; отведав кофе редкий,

За рабочий опускаюсь стол.

Новостную открываю ленту:

Беспредел, насилье, произвол...

Вести соответствуют моменту.

Не хочу участвовать ни в чём,

Ни во что теперь не верит сердце;

То ли ангел за моим плечом,

То ли чёрт в него переоделся.

Да, конечно, можно умереть

Прославляя Бога и Отчизну.

Но Ему плевать на эту смерть;

Ей – не хватит денег и на тризну.

Барабанят в дверь мою опять:

"Открывай, треклятый лежебока!"

Если сложно противостоять,

Стану их любить. Страну и Бога.