Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «НЕОСТАВЛЕННАЯ СТРАНА»

Порт

кто-то выдумал ресторанчик

в чужеземном порту,

воздух наполнен нежностью захолустных будней,

притомлённые души ангел подхватывает на лету,

дует в лицо им и возвращает людям

нет никакой Франции — выгляни, это обман!

наше, уездное место, тут русские любят обедать,

на вошедшего в дверь хозяйка взглянет, как мать -

константинопольский, кажется...

кой-что изведал...

пахнет прелыми розами,

мухи жужжат тяжело,

медовое солнце горит на блестящих бутылках,

в каждом проёме серебряным битым стеклом

море — плотное, синее,

время гудит в затылках

я не хотел о прошлом, думал, хватит о нём,

особенно о мелочах, закладках на долгую память,

память стыдлива: главное не выплывает днём,

ночью живёт за веками и сомкнутыми губами

пусть дальше стыдится,

так легче кинуться в жизнь,

могу кочегаром на большом каботажном судне

плыть себе в Индокитай - под солнцем дрожит

море,

и я понятия не имею о том, что будет

кто-то нарочно придумал незначащий разговор,

барышню с низкими бедрами,

сапфировые заливы,

на лотках золотые лимоны,

моллюски с морской травой,

возможность слышать чужие души,

пока они живы

M-le Жозефина

На руках у беллетриста умирает Мнемозина.

Было мне лет шесть в ту пору или было пять,

приезжает гувернантка - mademoiselle Жозефина,

ей, швейцарке и девице, век России не понять.

Там верандовое кресло, камышовое сиденье

разражается со страху скрипом, треском, а потом

принимает осторожно тяжкое живое бремя...

… где уютная Лозанна, Жозефина Робинсон?..

Сладки синие сосульки! нам зима в деревне внове -

запах снега, древесины, печек комнатных игра,

керосиновая лампа пятна розовые ловит

на прозрачном абажуре, на паркете у стола.

Мой лиловый, детский, синий — горизонт любого моря,

карандаш зелёный, жёлтый, солнце тонет в голубом,

только белый, самый длинный, тень таинственно уронит -

идеальная картина — иней, молоко, любовь...

Через годы, там, в Лозанне, будет всё совсем другое -

чужеродная Россия, где ты, милая страна?

нынче Пасха там, и в храмах пышет солнце золотое,

ностальгически сияет, тени длинные храня...

Будто было в прошлом что-то —

в той чужой, довольно страшной,

отродясь непостижимой, но счастливой стороне...

m-le Жозефина, мармелад лакричный даже

был вкуснее, чем сегодня... но туда дороги нет...

                                                      (из цикла "Набоковский сачок")

Облако, озеро, башня

Я понимаю, что вижу в последний раз

я всегда это знаю — озеро, башня, облако,

прищуренное окно, комната без прикрас.

Вот бы жить в этом доме — или около.

Пегий дом, черепичное веко крыши,

нарисованные ромашки, озеро там, в окне.

Эй! я хочу здесь жить! кто-нибудь услышит?..

Старый хозяин говорит непонятное мне.

Здесь и живёт неподвижное, верное счастье,

совершенное сочетание зелёного и голубого.

Наверное часто бывает солнце — и часто

дождь по глиняным черепкам — не от горечи,

от другого.

Опять я прощаюсь — окно моё, озеро, облако,

старый хозяин, ветер, крадущийся по траве...

и за случайной озёрной слезою мигнувшего ока -

горький, счастливый, безумный,

мгновенный привет.