Конкурс поэтов-неэмигрантов

Номинация «Неоставленная страна»

* * *  

Ты ищешь царевну Будур — а иначе зачем эта крепость?*

Древний город Дербент за стеною спускается к морю.

Жаркий день растекается зноем, и смягчая свирепость

Отшумевших веков, хором звонких цикад время тешит и нежится вволю.

Я, наверное, пленница тоже.  Крепостная стена бесконечна.

Вязь старинных магалов** уводит к кладбищенской воле.

Сквозь бойницы стены смотрит море легко и беспечно,

Словно нет потаенных глубин, словно вОды не ведают соли.

Древний Рим – еще  отрок на коленях седого Дербента –

Сладко дремлет под тенью платанов, доныне шумящих  у моря.

Я стою на высокой стене, на ступенях горячего лета,

Раскаленная память столетий обжигает нечаянной болью.

Стон хазарских набегов и алчность персидских династий,

Золотая Орда,  ширваншахи, халифы, эмиры...

В оспу каменных плит замуровано бремя всевластья,

Под ладонью твердыня горит – остужу сумасшествие мира.

Через марево дней пробирается к тайне паломник,

Сорок верных сподвижников верность пророку хранят***.

Саркофаги камней – над покоем  каменоломни,

Рукоятью кинжалов надгробья над миром молчат.

Станет карой любовь, позабудь о Будур, неутешный.

Память родины больше, чем летопись дат и утрат.

Нет сильнее вины перед домом – лишь  время безгрешно,

Потому оно ведает тайны и не знает дороги назад. 

__________________

* Крепость Нарын-кала в Дербенте, одном из старейших городов мира (пять тысяч лет).

** Старинные узкие кварталы одноэтажных каменных построек.

*** Место паломничества на древнем кладбище Кырхляр в Дербенте – мавзолей сорока асхабов, сподвижников пророка Мухамеда.

Сбор винограда в Дербенте

Платан над старой чайханой в ладонях вытирает солнце,

Сбор винограда, как манок, для кутежа  под звук зурны.

В садах качаются гранаты, чтобы в щедротах расколоться,

Хурма оранжево смеется, орехи звонко-озорны.

День в изобилии неспешном пиры осенние встречает, 

Дербент старинные кварталы перебирает, как меха.

О вавилонское смешенье, где каждый Богу отвечает!

Все реже звук родных наречий, и жизнь, как сон, давно тиха

ХанУм, джанЫм, атА, апА, рахат-лукУм, перИ, эбЕль, – 

ДадА, гелИн, …

ФатИма, ЛЕйла, Гюльбохор, СевИль, НаргИз,  МаргО, ГюзЕль,

Джун-ме, жалИн.

Керим, ИсА, ФуАд, СафАр, НикО, КарЭн и СоломОн,

МанОлис, Яша, Алексей…

Дербент … 

...Тоска разбросанных ветвей.

Над виноградником корзины плывут, как дичь на шомполАх,

А воронцовские подвалы вином  заполнены, как встарь,

Где твои гости издалЕка, чтоб петь о море и горах?

Где сыновей твоих потомки? Что  носят нынче на алтарь?

Уют еврейского квартала и пахлава  персидских песен,

лезгинских ритмов барабаны, день — полноводная река…

Мир без дудука с балалайкой в Дербенте горестен и тесен,

И без собратьев свет — не в радость, пиры пусты без кунака

Ханум, джаным, ата, апа, рахат-лукум, пери, эбель, –

СалИма, Ева, КаринЭ, ФарИда, Соня, Изабель,

Саид, Муса, Фарух, Арсен,   ШахИн, Шамиль и ШалумИ,

Георгий, Рома, Арамис,

Сергей...

             Дербент…

                 ...Сады и горести корней…

______________________  

Ата, дада — уважительное обращение к старшему мужчине в дагестанских языках.

Апа — уважительное обращение к старшей женщине  в тюркских языках.

Эбель — обращение к матери в аварском языке.

Гелин, жалин — обращение к невестке в дагестанских языках.

Джун-ме – обращение в татском языке («душа моя»).

Пастух с овцами

Окружают дом теснины,  а над ними – карабины,

А над ними — день невинный и отары облаков,

День лепил меня из глины, чтоб былинами  долины

Проложить тропинку в горы и в ночи стеречь богов.

Играй, свирель, вершинам белым,

Травинке горной на ветру,

Играй овечкам оробелым,

Играй небесному шатру.

Играй! Теперь лишь ты в ответе

За то, что высохли уста,

За то, что завтра будет пепел,

Там, где сегодня высота.

Были домом мне теснины и стада мои невинны,

А теперь с высот небесных не орел меня зовёт,

Как  непрочные руины, охраняют лица спины

А внизу дымятся сакли и родник еще поёт.

…Играй, свирель, овечкам белым,

Оленьим ушкам и щенкам,

И сакле, сложенной умело,

И скалам, брошенным к ногам,

Играй и ослику с поклажей,

Рогам упертого быка,

Хвостам, округлым и отважным,

Дрожащим жертвенным бокам.

Играй, чтоб посох из ладоней

Повис меж локтем и плечом

И чтобы музыкой ведомый,

Был каждый ею уличён.

Играй…

Играй, овечий бог печальный,

Играй, отец, во все глаза –

И что огню дым поминальный,

Что дыму душная слеза?

Играй, отец… Их нет, но ныне

На все прицельный есть ответ.

Была земля твоей твердыней,

Теперь её, похоже, нет.