Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «Неоставленная страна

* * *

На базаре время продают,

Очередь — сто метров, даже больше,

Ведь хотя бы парочку минут

Людям хочется пожить подольше.

Сзади раздаются голоса

Тех, кого взяла за горло старость:

— В руки максимально — три часа,

Чтобы всем желающим досталось.

Площадь громких выкриков полна,

Время стало самой главной целью.

Есть теперь солидная цена

У того, что, в общем-то, бесценно.

И правы, выходит, мудрецы:

Время — деньги. Что не так, скажите?

Никакой на свете дефицит

Не сравнится с жизни дефицитом.

А толпа шумит, толпа кипит,

Становясь все больше бесноватой.

— Время юности нельзя купить?

— Можно, но с увесистой доплатой.

— Ну, а детство? Цену назови…

— Станет кошелек опустошенным.

— А почем, — кричат, — пора любви?

— Точно, что не купишь по дешевке.

Прибывает на базар народ.

Время продают! Пока без драки…

Я и сам купить его не прочь,

Нет на это времени, однако.

Кочан

Здесь и радость, и грусть, здесь повсюду звучат голоса.

Здесь буфет-ресторан. Рядом — парк и аллеи просторные.

Это маленький город с названьем привычным «вокзал»

Во главе с чуть подвыпившим, вечно мешающим дворником.

Почему, неизвестно, его называют Кочан.

Проживает один. Во дворе — только Шарик хромающий.

Выпивает Кочан втихаря, а потом по ночам

Матерится во сне и кричит в тишину угрожающе.

Он собаку когда-то отбил у разгульных юнцов,

Что ее на костре, на шашлычном, едва не зажарили.

Пусть по полной досталось ему от юнцов-подлецов,

Но теперь поиграть во дворе можно с преданным Шариком.

Подбирает объедки Кочан, подметая вокзал,

Ежедневно — похмелье и рожа с небритыми скулами.

Чтоб у Шарика жизнь человечней была, так сказать,

Сам он жизнью собачьей живет, но об этом не думает.

Пусть считают отшельником, пусть осуждает народ,

Твердо верит Кочан, что простятся ему все чудачества.

После смерти к могиле спасенный им Шарик придет,

И ему не завоется, не заскулится — заплачется.

* * *

Все с годами приходит — умелость и зрелость,

И, казалось, сидеть бы на печке в тепле,

Но вливается в чувства опять ошалелость,

Когда ты на родимой земле.

По любым лабиринтам пройдешь здесь на ощупь.

И хотя нынче тем, кто с деньгами, почет,

Заходя в соловьиную светлую рощу,

Ощущаешь себя богачом.

Дым костра у реки, запах ландышей вешний,

Скрип калитки в саду и ромашек букет…

Можно жить и об этом не думать, конечно,

Но без этого родины нет.