Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»
Номинация «Неоставленная страна»
Журавлиная Родина*
Они поднялись вожжой,**
до здешних полей охочи,
над первой седой межой,
над Вьюлкой, Сестрой и Хотчей.
Растягом в широкий клин,
смешались с огромной стаей –
аминь, журавли, аминь!
Навеки ли мы расстались?..
В холодный поток ветров
вплетая тела и клёкот,
летят вожаки на зов
египетских рощ далёких.
Летят… и разлуки грусть
оскоминой сводит сердце…
Родные, счастливый путь!
Глядеть бы, не наглядеться…
Зато как ударит рань
лучом по низине топкой,
как выпустит цвет герань
в горшке на оконной полке –
как – вздохом одним! – весна
попятит снега к оврагам –
чу, звуков дрожит волна,
чу, в небе гонцов ватага!
Живём, журавли, живём
и что-то на свете можем!
Пусть горло слезами жжёт
и бродит озноб по коже –
такая сквозь душу синь
капелью стекает в вечер…
Аминь, журавли, аминь!
И – талой воды – за встречу!
*в Талдомском районе находится заказник «Журавлиная Родина» – единственное место в центре Европейской России, где на осеннем перелёте собираются серые журавли, редчайшие птицы Подмосковья. Это имя дал краю М.М. Пришвин.
** лететь вожжой (о журавлях) – лететь цепочкой. Народное выражение.
Мой Петербург
Мой Петербург – властитель в треуголке,
Герой, отступник, мученик, поэт...
Рассыпался, что льдина на осколки,
Но не растаял твой имперский след.
Есть в строгой геометрии строений
Внезапный всплеск бунтующей волны,
Решёток парков медленные тени
Живых страстей умерить не вольны.
Не каземат, не бастион, не карцер –
Лишь золото, и свет, и бирюза...
Не давит грудь Невы холодный панцирь
И смотрят в небо вещие глаза.
Вскипать волнам, и набежавшей тучи
Пронзать подбрюшье лезвию креста!
А я приму как милость каждый случай
Твою судьбу за днями дни листать...
Там, в глубине, где скромная ограда
Нетленное сокровище хранит,
Стучит и плачет сердце Ленинграда
И каплет воск на дедовский гранит.
«Псков-Москва»
Эх, Россия!.. Сёла, огоньки,
В сизом небе жёлтые дымки
Изогнулись, что хвосты кошачьи...
Тянутся болота и леса...
Убранное поле, голоса
Стай последних кличут или плачут.
Зов могу я только угадать
Из окна вагона. Снова гать...
Семафор над лентою дорожной...
Станция с окошками в резьбе...
Малая зарубка на судьбе,
Тихий вздрог предчувствия под кожей.
Память крови – это ли не чушь?!.
Но когда едины все пять чувств
В странном узнавании и боли,
Понимаю – потому жива,
Что ломаю сердце на слова,
Словно хлеб октябрьской юдоли.
Псковщина! Родимая тоска,
Ломота у правого виска,
Туч стада и низкое давленье.
И внезапным всплеском – белый храм,
Белый конь и снега первый шрам,
И комком в груди – стихотворенье...
| 
