***

 Наполним бурдюки, сегодня в дальний путь!

 Уходит караван отсюда и на Север…

 Всё – досыта песков, пора и отдохнуть,

 Да только ждет ли нас любимая Расея?

 Ладонь хранит тепло мечетей Бухары,

 И ноги помнят пыль восточных узких улиц,

 Которые, как я, страдали от жары,

 И, видно, оттого, как сабли, изогнулись…

 Бросаясь в суету базаров, площадей,

 Я знал, меня и там найдёт каталепсия…

 Здесь множество существ, похожих на людей,

 Здесь день сменяет ночь… Но это – не Россия!

 Наполним бурдюки! Уходит караван…

 Пустыня предо мной сменяется пустыней…

 Поверь, я повидал немало разных стран,

 Ну, хочешь, расскажу о соснах по-латыни?

 Али, ты видел снег? На хлопок он похож,

 И ночью при Луне блестит, как камень К’абы…

 К горячему виску… Да – нытик. Ну и что ж,

 Что в вашей Бухаре таких не любят бабы?

 Верблюд себе идёт к оазису вдали…

 Что для него жара, пески и перегрузки?

 Даст Бог, вернёмся все! Я не забыл, Али,

 Я напишу газель, но, извини, по-русски.

***

Улыбающийся мальчик, отдалённо напоминающий меня…

Фотография. Впрочем, снимок достаточно чёткий.

Я ещё не ведал, что на что придётся менять,

И ещё не сеял тапочки и зубные щётки.

И, конечно, не знал, что почти без потери лица,

Можно выпить значительно больше, чем двести,

Можно достичь возраста своего отца,

Можно менять государства, оставаясь на месте.

Кажущееся по-настоящему важным, умещалось в кармане,

Жить предстояло вечно – только бы без войны!

Карта странной страны на заднем плане…

Ложь во спасенье. Не было никакой страны.

Книга «Легенды и мифы окраины мира»,

Пепельно-серая паутинка, свисающая с потолка…

Лишённость – это не столько отсутствие квартиры,

Сколько переизбыток дешевого хлеба и молока.

Соблазны абсолютной истины выглядывали отовсюду –

В нашем краю вечно согласных рук…

Может, человек пятьдесят, включая Иуду,

Хорошо понимали, что сейчас происходит вокруг.

***

Ложись и спи. Никто не позвонит.

И стань пространством, ветром, тростником…

Протяжное дыханье аонид

Несовместимо с русским языком.

И почерком заплечных мастеров

С орнаментами старого письма –

По строчке в строчку

строчки про любовь…

А в нашем полушарии зима.

Здесь велико ньютоновое g,

Морская пыль взлетает из-под шин,

И множатся на каждом вираже

Каркасы навороченных машин.

Здесь очень долго созревает гнев,

Так долго, что его не обуздать,

А дети вместо «мама» слово «нефть»

Выписывают в школьную тетрадь.

Ложись и спи. И лучшего не жди…

Ну, разве что, когда-нибудь потом…

Ведь здешние плюгавые вожди

Несовместимы с русским языком.