Эмигрантская лира

Международный поэтический интернет-конкурс 

Адрес основного сайта: //emlira.ucoz.com

Пятница, 29.03.2024, 10:32


"Мы волна России, вышедшей из берегов..."
Владимир Набоков, "Юбилей"


Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта

Категории раздела
Мои файлы [418]

Мини-чат

Наш опрос
Оцените мой сайт
Всего ответов: 174

Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

Форма входа


Главная » Файлы » Мои файлы

Достатнев Дмитрий, Украина, г. Харьков
11.01.2016, 15:26

Конкурс поэтов-неэмигрантов

 

Номинация «Неоставленная страна»

 

Старик

 

А ты всё сидишь, всё теряешь время,

взгляни за окошко, что видишь?

Как птицы срываются с дряхлеющих гнезд,

бросаясь вить новые, – уж те-то не подведут.

Их места будут заняты скоро бездомными,

однако и те на обломках не высидят долго.

 

Не пора ли, как думаешь, на поиски нового быта?  

 

Картечи дождей давно не дробились 

в твои помутневшие  иллюминаторы.

Вот ты мне скажи, кому это понадобилось – 

окна чердака делать круглыми?

И ветру уже не пробиться сквозь плотную,

витую перину огромного жилистого паука, 

занимающего апартаменты твоего дымохода.

Подумай о своем КПД, где ты его обронил? 

 

В то время, когда все сорвались, как под громким, 

но (мы-то знаем) холостым снарядом,

ты – тоже будучи, к слову, холостым, при чём, по инерции, – 

срываешься только с дивана на кресло, а с кресла... 

 

Но, впрочем, с него тебе трудно сорваться куда-то ещё. 

 

Меня можешь обманывать, но себе-то признайся: 

в свою подзорную трубу ты не смотрел уже более 

десяти дней. Неужели правда? Неужели правда, 

которую открывали её линзы, стала такой невыносимой?

 

Я тоже отправляюсь, не хмурься, Григорий. 

Ты же знаешь, кто ищет – обрящет.

Подумай, может всё же со мной?

Ну, как хочешь, как хочешь.

Привет!

 

 

***

 

В ту сторону, где железнодорожных путей

обрывается сталь и надгробием высится гравий,

в ту сторону, где асфальт, разлагаясь на части, 

очерняется в прах, обожженного в поисках чана,

где отдаленных селений не виден ни дым, ни огонь,

где мельчает река, зачинаясь ручьем,

а сорвавшийся камень, в воде образует круги

в виде эха в открытом пространстве,

где вся живность естественно гибнет и множится,

и растительность, шумно склоняясь, дотронется – 

землю, набухшую влагой, целует в живое сплетение, 

пьет её воды и соки, и стелется, стелется, стелется…

 

Без вмешательства рук человеческих.

 

Туда слетаются птицы, опалившие крылья в пожарах.

Туда стекаются рыбы – черное золото осеменило океан.

Туда возвращаются мысли – единственная свобода на эшафоте.

Туда пробивается человек, но гибнет ещё в начале пути.

 

Здесь природа проходит свой таинственный подвиг –

хранит девство неслышно и вечно.

 

 

***

 

В тени этих безумных и приговоренных вязов

теперь уже не отдохнуть, вбирая носом холодок,

обращая внимание на неброские следы истории,

доедая недорогое мороженое и думая о квасе.

 

Единственной и безопасной прогулка этими блокадными улочками

становится, если совершать её по обыкновению – по памяти и в памяти.

 

Выходя, скажем, с набережной (на которой, к слову,

вода мало чем отличается от той, что образует кольца Сатурна),

и пересекая равнобедренный перекресток с Ленинградской,

прямо и далеко начинает простираться улица известного критика.

 

Не злоупотребляя, впрочем, бесконечностью, она обрывается вполне бытово: 

на современном продуктории  по ул. давно не современного нач.дива РККА.

 

Если позволяет время, то можно обойти кругом стадион

имени сплава железа с углеродом, и через переулочек,

перешагнув всё ту же с желтыми домами Ленинградскую,

пробраться на Московскую – топонимическое удовлетворение!

 

На этих улицах никогда не было ничего значительного, и пусть бы себе,

но мало где удается прогуляться с ощущением, что про город все разом забыли.

 

Из скворечников, как из динамиков, доносится тихий

и такой привычный уху клёкот повседневности:

мама-синичка кормит птенцов, папа-синиц воспитывает,

малыши рассуждают о том, что впереди тяжелая жизнь.

 

Даже самый безразличный город не может не окружать и не ютить того,

кто – даже будучи самым безразличным ко всему, – так или иначе, в него попал.

 

К монументам стоило бы отнести не только ветхие,

но и вообще все дома. Дома-монументы – мрачно!

А признаки воинской славы для определенных иностранцев

не более чем признаки воинского поражения, слёз, утраты.

 

Небо – синее, чуть присмотришься – серое, ещё чуть – становится всё темнее, –

тем больше, чем пристальней присматриваешься. И – совсем тьма.

 

Конечно же, это – метафора. И обезглавленные вязы,

как и ты – головой – качают успокаивающе в такт обстоятельствам.

Нет никаких синичек, и папы с мамой тоже возможно уже нет,

а осталась одна большая площадь посреди уставшей памяти.

 

Не носятся на ней и не щеголяют, не садятся голуби и не отбрасывают тень шары,

куда ни посмотри – везде всё то же, что и было в памяти. Так что же изменилось?

 

Категория: Мои файлы | Добавил: Moderator
Просмотров: 443 | Загрузок: 0 | Рейтинг: 0.0/0
Всего комментариев: 0
Добавлять комментарии могут только зарегистрированные пользователи.
[ Регистрация | Вход ]
Поиск

Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz

  • Copyright MyCorp © 2024Создать бесплатный сайт с uCoz