Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»
Номинация «Неоставленная страна»
* * *
Ползала божья коровка
по божьему свету –
цепко и ловко
взбиралась на стебель лета.
«Где твои детки?», –
спрашивала детвора,
найдя её среди веток
или там, где густа трава.
А она на кончике пальца –
до тонкости детского –
раскрывала створки пёстрого панциря,
мол, на небе, известно –
и, взвихрив кислород
слюдяным крылом,
спешила за горизонт
по дуге кривой…
Так проходило лето,
так отцветали сады.
Ивы – с гибким скелетом –
плакали у воды.
Божья коровка взбиралась
на каждый лист,
силясь познать, что осталось
на краткую жизнь.
В кронах звенела природа,
сходя на нет,
но всё же – звала свобода
на божий свет.
Чёрные пятнышки –
родинок многоточие
после возгласа: надо же…
На небо лететь – пророчество
детской считалочки,
не избежать судьбы.
Лето пройдёт играючи,
и станет лужок седым.
В небе – где облако клочьями –
маму ждут детки домой,
ведь всякой считалочке хочется
круг завершить собой.
Божья коровка,
улети на нёбко –
там твои детки –
божии оттенки…
* * *
Тлел-тлел
уголёк,
а, ведь, мог –
чтим же огонь на земле –
породить пламя,
вобрать кислород –
как бы выпалив: вот
вам жаркое знамя –
на древке
сухом,
поднятом высоко
и дерзко…
Но затухал,
меркнул,
и по зрительным меркам –
теперь слепая труха.
То ли слаб
раздувавший ветер
на сонной планете,
то ли сам
уголёк –
устал,
то ли не клали сюда
ни клок
бумаги,
ни мха
в виде комка
содранную с коряги
прелую вязь.
Ни погреть ладонь,
ни поставить котёл с водой –
угас, одиноко угас…
– Горел же костёр
на холме, –
шепчет во тьме –
хоть голос давно истёк –
дед-бородач.
– Идём не на свет, а на всплеск,
качающий этот лес,
всполох материи зряч, –
ему отвечает внук,
и там, где потух уголёк –
вытянул шею цветок –
зоркий, как детский испуг…
* * *
Ходим, как две побирушки.
Не дадут – и на том спасибо.
Ольга Седакова
Через тернии – к звёздам.
Через тернии – к мозгу.
Через тернии – к шатким подмосткам.
Через тернии – к брусничному морсу,
когда голова – чумная.
Наша жизнь – кочевая.
Вороны над нами кричали
отчаянно,
но страницы – залитые чаем –
крепчали,
и палец – шёл по строке –
впереди голоса –
будто посох – на языке
тех, кто не по бедности босы…
По тротуару – в тартарары,
но древоточцы – из-под коры
уже выносят дары –
капли янтарной смолы.
Звенят посудой столы,
хоть за столами – не мы.
Чок-чок,
дзинь-дзинь –
то елей течёт,
то бензин…
Ходим-бродим,
да мимо –
два кенара на свободе,
два мерцающих мима
с белилами по щекам –
пернатая нищета.
– Чего медяки-то считать –
погремим возле кассы
этим милостивым маракасом –
авось, будет хлеб.
– Зато всегда налегке,
как воздух внутри трахей.
Гонят палками от ограды храма –
в том нет – ни обиды, ни срама –
осколки стекла, выпадая из рамы,
отразить успевают самое
сердце солнца –
оттого, видать, звонче червонцев… | 
