Конкурс поэтов-неэмигрантов «Неоставленная страна»

Номинация «Неоставленная страна»

* * *

в окне сверкали огни новогодней ели —

точно там стоял толстый треугольный инопланетянин

в игольчато-зеленом одеянии, украшенный нелепыми

ожерельями, стразами. да-да, такой неповоротливый гость

с другой планеты, и я подумал: а Господь

правильно делает, что не показывается нам на глаза,

иначе мы бы его задолбали вопросами.

упростили (проще некуда), и вот он неповоротливый,

уязвимо-счастливый накормлен кашей «славься» до пупа.

нет, боги должны оставаться незаметными —

невидимки во время дождя —

вытягивать нас, как тепло из щелей дома,

как печной дым — только вверх или в сторону,

а там дальше — лес настоящий: ели высокие и мрачные,

великаны, не кастрированные цивилизацией...

и я даже не знаю, кто мне симпатичней —

деревья-волки или деревья-собаки.

боги, которые признали отцовство или те,

что даже не обернулись. только однажды

на прощанье взглянули в окно...

там сверкали огни...

* * *

полет пули

за секунду до пробуждения.

прожигает пространство раскаленным прутом.

вот скорчится рожица свинца

в момент деформации.

единственная цель, мечта - зарыться в тело.

вишневой косточкой - во внутренности оленя.

летящая пуля - ей нечего сказать. нет времени.

так смерть делает себе маникюр -

пилочкой подправляет абрис ноготка,

так разум на миг торжествует над всем живым и сущим,

так Слово пожирает самое себя,

отрывается от звука и смысла,

точно почка от почечной ножки.

а пуля, знай себе,

пульсирует в горячем воздухе,

в собственном маслянистом соку.

прошивает золотые подсолнухи маленький демон Ака,

летит навстречу мужику - слепой питбуль - по серому запаху страха,

один недомиг. и мгновенно сгорают миры,

несутся в пропасть сани с новогодними оленями,

коллекция марок сына, ошарашенные Дарвин, Иисус,

школьные дни, казенная скука ковчега,

первая любовь и серебряное колечко на 8 марта для неё.

сотни далеких предков гаснут, как искры костра.

вселенная испускает кошмарный концентрический крик -

черный космический кит в звездных язвах.

но - слишком короткий, чтобы вместить в себя человека,

быстро осевшего мужика в подсолнуховом поле.

еще одна живая башня с призраками, высотою в тысячи лет

рухнула, как столбик пепла с сигареты.

а палец, нажавший курок отбрасывается, будто хвост ящерицей.

чернеет в траве, гниет,

и к вечеру прилетает темный ангел

с мелкими зубами во все лицо - словно острая терка,

пожирает черный комок. сверкает паутинка в росе -

ниточка слюны - ожерелье.

а где-то она, с кольцом, не ведает беды,

незримо наливается вдовством, как томным ядом,

целует пальчики младенцу на пухлых кулачках,

бледно-розовые венчики, семена,

этого кормили, этого любили... этого жалели...

ах...

Желтый пудель Ким Чен Ыра

главное вовремя родиться: не сильно рано,

когда еще только закипает сероводородный бульон

в планетарной кастрюльке,

но и не сильно поздно, когда уже хищно и сонно

перемигиваются золотыми огнями

антрацитовые, как уголь, компьютерные пустыни.

да умудрись, чтобы по дороге тебя не слопал тираннозавр,

кровожадная башня из мышц и инстинктов,

чтобы не сожгли на костре средневековья,

милосердно напоив белладонной,

не стерли в мясной порошок в какой-нибудь

мерзкой и священной войне, но разве бывают другие?

как же найти свое время и место, место и время,

если ты герой несуществующих миров?

если ты космический Печорин/Лермонтов?

озираешься сквозь серый звенящий рассвет -

раскладываешь лучи по бархатным ящикам бытия,

как столовое серебро: ложки к лужам, вилки к аллеям.

куда же теперь ты попал? встроенный модем

в височной кости мгновенно ловит вай-фай:

вождь Ким Чен Ыр ласкает желтого пуделя,

доллар - серо-зеленая, плоская тварь - еще в силе,

а демократия в моде: задорно пляшет сторукая вошь.

вроде бы вовремя, многие еще читают книги,

шевелят губами, будто лунатики.

а женщины, гибкие, как гекконы,

увеличивают груди и попы. пожалуй,

стоит задержаться в этом мире как можно дольше,

поиграть в человека разумного,

человека талантливого,

человека влюбленного в жизнь, и быть может, в тебя.

эй, незнакомец в плаще с кровавым подбоем,

а как ты здесь оказался?

друг, я тебя знаю?