Конкурс поэтов-неэмигрантов

Номинация «Неоставленная страна»

In exile

Душа моя, душа моя, душист

последний вечер, пахнущий игристым.

Мы так давно не виделись, что лист

стал выглядеть не Ференцом, но Листом.

Мы так давно не виделись, mon cher,

что здесь сменилось несколько прелюдий.

То памятник расколют, то торшер.

То флаги изменяются, то люди.

Мне кажется, я дряхлая швея —

усталость рук, осколок Эрмитажа —

Трещит костюм на несколько, а я

его пытаюсь пластырем и сажей,

улыбкой, уговором — сколько бит! —

А за спиной лишь сплетенки да зависть.

Душа моя! душа моя — болит.

И кажется, я больше не справляюсь.

Ноябрь в Крыму

Лишь горы позвоночником Земли.

Лишь оттепель, пристегнутая к лужам.

Никто не свят. И пустота внутри

куда больней, чем пустота снаружи.

Лишь акварель. И сосен корабли.

И крыши, обветшалые некстати.

И что бы ты кому ни говорил,

одной души по-прежнему не хватит.

Один замолк, соседний занемог,

одна бутылка выжата об стену.

Ноябрь в Крыму не то чтобы замок:

он ключник и замок одновременно.

Какая тишь! Хоть ласточкой об лед.

Размыло дни на стареньком планшете.

Никто не свят. У осени пройдет.

И ты пройдешь — как не было на свете.

Август

А для тебя не будет ничего.

Ни слова, ни распятия, ни танца.

Лишь Петербург как время и пространство

в твоей душе нечаянно взойдет.

Лишь линии, и кольца, и черты —

истории неправильная милость.

И песня, для которой все свершилось,

останется невыпитой почти.

И ты поймешь за баночкой сардин,

что звук лилов, а вечер фиолетов.

И косточкой оранжевого цвета

застрянет август у тебя в груди.